– Ладно. Как скажешь, Олег Дмитрич.
Олег Дмитриевич, недавно разменявший тридцатник, выглядел солидно. Новая одежда, новая машина, но вот далеко не от всех привычек прошлой жизни молодой преуспевающий адвокат успел избавиться.
Не считая последней пары лет, Олег решал проблемы иначе… Не из принципов. Просто так получалось.
Дело, с которым пришел к нему Григорий Пивиков, казалось плевым, а деньги хорошими. Олег хотел провести все чисто, но в итоге провозился дольше положенного, просрочив справки. Клиента это злило, и он уже не раз грозил уйти к другим.
Все из-за упертого старикана.
Олег с трудом добрался до калитки. Участок вокруг посеревшего от времени одноэтажного домишки можно было смело назвать свалкой.
Неужели кто-то добровольно согласится жить в этой развалюхе?
Покосившийся штакетник, оплетенный колючей проволокой, едва виднелся за грудой металлолома. Олег с удивлением заметил проржавевшую кабину от старого «Запорожца», двери от холодильников, поддоны…
Старик, что ли, держал пункт сбора всякой дряни?
Олег открыл калитку с трудом – лишь когда налег всем весом. На участок давно не заходили.
Где-то в глубине души затеплилась надежда: может, уже ни с кем возиться и не придется?
До крыльца вел хлипкий деревянный настил – узкая скользкая дорожка между горами хлама.
Не хватало еще упасть и напороться на что-нибудь. Это же гарантированный столбняк.
Раздражение нарастало, а вместе с ним – желание поскорее закончить.
Рука невольно сжалась в кулак.
Кто послушает старика? Да любой, кто приедет сюда, с легкостью поверит, что тот мог сам оступиться и удариться.
Олег громко постучался в дверь – ответа не было. Еще раз, и еще. Даже подергал ручку – заперто.
Стоило ли сомневаться?
Федор Никодимович – даже имя такое странное, архаичное, такой же раритет, как и все вокруг, – жил здесь со времен царя Гороха. Он не отвечал на письма, в доме отсутствовал телефон. Дедок наверняка не знал даже, какой сейчас год.
Олег всеми силами пытался избежать личной встречи, но правнуку, Григорию Пивикову, уж больно захотелось отправить засидевшегося на этом свете родственничка в дом престарелых и распоряжаться землей по собственному усмотрению. На самом деле Олегу было немного жаль старика, ведь что Захарьино, что сам Федор Никодимович никому не были нужны, пока правнук не прознал, что где-то наверху решили расширить Москву и скоро