Бернар ухаживал за другом, при мне немного переигрывая, то поправит подушки за спиной, то принесет стакан молока. И подшучивал, как всегда:
– Капканов понаставили!
Я устроилась рядышком и запустила пальцы в шевелюру Марселю – самое любимое занятие… Мы просто смотрели друг на друга и молчали…
Бернар потихоньку вышел, притворив дверь, бормоча что-то о двух идиотах…
А в октябре 1973 года, 28 числа (я не забуду этот день никогда), Марсель сказал, что его отзывают на работу во Францию.
– Я там осмотрюсь и к весне приеду за тобой. Придется нам терпеть разлуку. Не знаю, смогу ли я звонить тебе, чтобы не скомпрометировать перед органами. Будем передавать новости через Бернара. Ты тоже не злоупотребляй. Если мы будем осторожны, у нас все получится.
Он крепко обнял меня и поцеловал. Его поцелуи все переворачивали во мне. Мне хотелось разобраться в своих чувствах, но никогда у нас не было достаточно времени. Мы обнялись и… Марсель уехал.
Бернар честно выполнял свое обещание, данное другу – не оставлять меня своей заботой и по возможности помогать. Мы встречались в манеже, где вместе тренировались. Там он передавал всякие новости про Марселя и его приветы.
– Представляешь! На первую зарплату он взял в кредит спортивную машину! – с легким налетом зависти говорил Бернар. – Вместо зарядки носится по утрам по Парижу!
Я удивлялась, как можно носиться по городу?
– А он в пять утра, потом душ, кофе и на работу.
У него скучная аналитическая работа, но ему нравится. Потом, он хочет добиться наследства, которое ему оставил отец. Он уже год назад должен был его получить, но родственники из Англии подали в суд, и это дело двигается страшно медленно. Ты же понимаешь, на адвокатов нужны деньги, все, что он зарабатывает, уходит на них. Поэтому он живет в комнатушке, в мансарде.
– А как же машина?
– Ну, вот выкручивается как-то…. По вечерам вагоны разгружает? – подмигнул Бернар. – На улицах ведь петь не может – ни слуха, ни голоса!
В один из февральских дней, когда я приехала в манеж, тренировку отменили. Прекрасный конь Табор – рыжий, с белыми носочками и проточиной на лбу, лежал у бортика. Директор конноспортивной школы, Михаил Сергеевич, отменил все тренировки, чтобы почтить память этого коня. Как потом выяснилось, конь погиб от тромба в сердце… А я-то думала, что такое бывает только у людей!
На трибунке сидел Бернар.
– Не грусти, Надежда, Табор сейчас в своем лошадином раю!
Зато