Вспоминаю, что я успел прочесть про эту фигуру. Профессиональный разведчик, глубокий знаток России, японский военный агент (так тогда атташе назывался) в Петрограде, в 1915–1917 годах, сумевший завести обширные знакомства среди офицеров Российского Императорского флота, хорошо знал и того, который «Адмиралъ», состоя при нем в Гражданскую. В двадцатые-тридцатые служил на самых разных должностях, штабных и строевых, занимался техникой, боевой подготовкой, а главное, военно-морской разведкой (которая имела и политические функции). Показал талант стратега, осознающего разницу между мечтами и реальными возможностями Империи восходящего солнца, в середине тридцатых выступал за ограничение японской экспансии Китаем – уверенный, что выбор северного и южного направлений закончится для Японии войной с СССР, США и Великобританией, а война на два или три фронта неизбежно приведет Империю к катастрофе. В бытность премьер-министром в сороковом – сорок первом делал все от него зависящее, чтобы ограничить экспансию на юге взятием под контроль оставшихся бесхозными колоний, Французского Индокитая и Голландской Ост-Индии, считая это единственным шансом Японии избежать большой войны.
А еще именно он стоял за протаскиванием весной 1942 года через МИД Японии предложения посредничества в заключении сепаратного мира между СССР и Третьим рейхом, сделанным Сталину – и МИД там был не более чем ширмой для инициативы руководства Императорского Флота. Ни в коей мере не друг России и СССР, но реалист и прагматик, а не фанатичный милитарист, убежденный, что можно завоевать весь мир. Потомственный самурай из старого рода, безусловный патриот своей страны и человек чести, в нашей истории считавший своим долгом выгораживать на Токийском процессе своих личных врагов. В последние годы жизни (кстати, осталось ему немного – у нас он умер в 1948 году) занимался, как бы сказали в конце века, социальной реабилитацией офицеров упраздненного флота, помогая тем, кто потерял буквально все и не имел иной профессии, найти свое место в новой жизни. И даже краем не был причастен к военным преступлениям – как ни старались доказать обратное!
А еще именно он, уже в этом, измененном мире (установлено достоверно!) стоял за скорейшей отправкой делегации к Макартуру, не к нам. Хотя кое-кто у нас его едва ли не «японским Роммелем» считал, даже обидно. А что теперь он от нас хочет? Японские церемонии – сразу к делу, считается за дурной тон, сначала любезностями обменяться, вот только когда это японец по-русски говорит, выглядит как театр. Который в Японии, с ее страхом «потери лица», так