Приблизились к какому-то облезлому зданию, поднялись на крыльцо, вошли. Надо же – снова спортзал…
– Ударь его, ну! Бей же!
Это кричит какой-то крепкий коренастый парень – видимо, тренер. Перед ним на матах несколько мальчишек. И двое – в боевой стойке.
И оба зареванные, с раскрасневшимися от слез лицами.
– Двинь ему! – взвизгнул тренер.
Я вздрогнул, покосился на физрука. Тот не удостоил странную сцену своим вниманием. Поманил меня за собой. Мы прошли через зал, в котором тренер перешел на разъяренный крик:
– Ударь его, маленький ублюдок! Вот так, так! А ты чего рот раскрыл?! Где блок? Болевой, болевой давай! Вот так! И никакой пощады! Добивай!
Послышались крики и рев, полный обиды и боли.
Даже холодок по спине пробежал.
– Это нормально? – осторожно спросил я.
– Что именно? – не оборачиваясь, отозвался Пал Ильич.
– Не слишком ли жестоко? Они ж слабые…
– Жестоко… Можешь считать, что это прививка, – усмехнулся физрук. Теперь мы шли по узкому темному коридору с непропорционально высоким потолком. – В жизни их ждет куда больше жестокости.
– И все-таки… Они ведь дети!
– Все мы были детьми… – Пал Ильич обернул, посмотрел на меня с сомнением и сказал:
– Это научная группа. Мы изучаем – может ли слабак стать сильным.
– Опыты на детях?!
– Не только. Но у детей больше шансов.
– И… Как успехи? Сколько слабаков стало сильными?
Пал Ильич ответил не сразу. Когда я решил, что не дождусь ответа, сказал коротко:
– Ни одного.
У меня было много вопросов. Честно говоря, не нравилось мне это место, совсем не нравилось. Но тут Пал Ильич остановился перед грубо покрашенной дверью и осторожно постучал в нее.
– На минутку заглянем… – сообщил он мне.
Куда пришли, зачем? У нас нет такого правила – не задавать вопросов. Просто я на опыте убедился: слабаки не любят отвечать. Придет время – сами все расскажут. Если сочтут нужным.
– Да! Заходите! – донеслось из-за двери.
Физрук потянул ручку. Кивнул мне: «Проходи».
Честно говоря, не ожидал такого увидеть. Небольшая комната с решеткой на пыльном окне сплошь уставлена полками. И на полках этих стояли… нет – покоились – десятки великолепных парусников. Конечно же – моделей – но столь мастерски выполненных, что у меня вырвался какой-то нечленораздельный звук. Наверное, он выражал восхищение. Здесь были основательные каравеллы, похожие на изысканную мебель галеоны, мощные трехпалубные линкоры, легендарные фрегаты, стремительные клиперы…
Ослепленным этим великолепием, я не сразу заметил лысоватого круглолицего человека за столом – его скрывала недостроенная модель парового корвета с черной трубой между мачтами. Человек смотрел на меня поверх