Я огляделась. За мясной витриной стоял продавец, молодой человек в сером колпаке и переднике – он разрубал бараний бок мясницким топором.
– Дай мне это! – потребовала я и снова попыталась вырвать шоколадку из руки сына, разжав ему пальцы. Джош поднял крик.
Мясник посмотрел в нашу сторону. Женщина, катившая мимо тележку, окинула нас взглядом – и сочувственно улыбнулась.
– Это не твое, – спокойно сказала я. – Где ты это взял?
К этому моменту я уже завладела шоколадкой. Джош заплакал.
– Я не брал, – протянул он, всхлипывая. – Мне это дал один дядя.
– Какой еще дядя? – спросила я, оглядывая покупателей, сновавших с тележками и корзинами между мясной витриной и рыбным прилавком, за которым продавец взвешивал большую треску, держа ее за хвост.
– Так какой дядя? – повторила я свой вопрос.
– Это подарок. Это мое.
Джош заерзал в тележке, стараясь дотянуться до шоколадки, и я сделала шаг назад. За мясным прилавком стояла мусорная корзина. По моей просьбе мясник взял у меня шоколадку и выбросил ее туда.
Оглядываясь назад, скажу, что это был лишь первый такой случай. Произошло нечто необъяснимое, но, по всей вероятности, в этом не было ничего особенного. И все же этот инцидент каким-то образом повлиял и на меня, и на Джоша. Конечно, вряд ли стоило придавать случаю в магазине какое-то серьезное значение, да и обсуждать его с кем-то было бы, пожалуй, странно – история этого не заслуживала. Но какое-то тягостное чувство у нас от нее осталось.
– Ты уверена, что он не взял шоколадку с полки?
– Да. Мы были чуть ли не в нескольких милях от кондитерского отдела и вообще в него не заходили. Но даже если мы там и были, там на полках такого «Тоблерона» не бывает. Я проверила это первым делом.
– Может, он взял последнюю?
– Нет. Такие плитки они не закупают. Я нашла ассистента продавца и спросила. В этом магазине продают только маленькие плитки, больших там не бывает.
Маркус откинулся на спинку стула.
– Ты не спрашивала его – может, шоколадку ему кто-то дал в детском саду, и он таскал ее с собой с тех пор?
– Я бы заметила. Я же говорю, плитка была здоровенная.
– Но ты его спрашивала?
– Да, конечно, спрашивала. Но он только плакал и ничего не отвечал. Не устраивать же ему допрос с пристрастием. Ему только три года.
– Значит, кто-то дал ее в супермаркете.
– Именно. А кто и зачем мог это сделать? Кто мог сунуть ребенку огромную плитку швейцарского шоколада?
– Ну, люди постоянно дарят детям шоколад…
– Да, но не так. Ты должен признать, что все это очень странно.
– Да. Это странно. Значит, ты на какое-то время оставила его без присмотра?
У меня больно заколотилось сердце.
– Ненадолго,