Пребывая в прекрасном настроении, Матвей вместе с тем не забывал поддакивать спутнице. А потом перестал, сообразив, что Марина – девушка умная, тонкая, фальшь распознает тут же и замолчит. И он, Быстров, опять станет выискивать в ее словах и поведении знаки расположения и думать: не примнилась ли ему эта особая приязнь?
Он даже рискнул пару раз возразить, предложив более аккуратные формулировки, которые были незамедлительно отвергнуты, однако без сарказма и сомнений в умственных способностях напарника.
– Вот мой подъезд,– сказала Лисичкина.
Дорожка вывела их к подъезду пятиэтажной «хрущобы», утонувшей в зелени. Зеленоград вполне оправдывал свое имя.
– Эй, мужик, закурить есть? Эй, ты что, оглох?
Из тени, падающей от козырька подъезда, выдвинулся прыщавый подросток в мешковатых штанах и клетчатой куртке.
– Да он нас не уважает! – возмутился еще один ломкий тенорок, и рядом с первым объявился второй парень, такой же прыщавый, и так же одетый, только клетки на его куртке были не красно-белые, а красно-черные.
– Чего вам, ребята? – миролюбиво спросил Быстров.
– Не уважаешь, значит? – ощерился Красно-белый.
– А мы вежливости научим! – пообещал Красно-черный.
– Может, не стоит? – с сомнением произнес спецагент. – Чревато.
– Хамит! –удивился Красно-белый.
– Он, наверное, сильный, – с наигранным ужасом прошептал Красно-черный.
Руки подростков нырнули в карманы, а когда вынырнули, в одной был хромированный кастет, а в другой – самодельная свинчатка.
– Зря вы так, – с печалью в голосе сказал Матвей, не расположенный сейчас ни к долгим словопрениям, ни к заурядной драке. Он уже достаточно намахался за сегодня, и вновь пускать в ход кулаки охоты не было. Тем более что на этот раз противники сопливые, таким по шее накостылять не велика доблесть.
Клетчатые знать не знали, кому вздумали угрожать, а потому придвинулись к отчего-то не трясущейся от страха жертве. Себя они мнили, конечно же, загонщиками. Вот она, безнаказанность, что с детьми делает, до чего доводит!
Быстров запустил руку в пакет с оружием и выудил первый попавшийся пистолет. Когда черный зрачок «беретты» уставился на застывших подростков, Матвей тихо проговорил:
– Шли бы вы отсюда, мальчики!
Мертвенная белизна залила угреватые щеки, и прыщи заалели, как капли красных чернил на листе ватмана.
Первым очухался Красно-черный. Отступив, не сводя глаз с дула пистолета, он ухватил приятеля за куртку, дернул… Красно-белый попятился. Они развернулись