Повеял морозный ветер. Командир Всеволод Гармонин живо поднялся на ноги. И тут же махнул рукой, в которой сверкал пистолет ТТ. Воздух сотрясся выстрелом. Сам он твёрдо зашагал вперёд. Бойцы живо поднялись в атаку. И все стремительно побежали по избитому, заснеженному склону. Рядовой Николай Управителев крепко сжал руками винтовку. На пике блестел острый штык. Сердце забилось быстро и неровно. Изо рта потянулся видимый парок. Дышал быстро. И живо бежал по снегу. Он стремительно миновал несколько колючих заграждений в виде проволоки. Они уже прогибались, как верёвки, на которых висло бельё. Рядом мелькали фигуры. Все бежали вперёд, позабыв о всяческом страхе.
– Ууууурррааааа, – закричали бойцы.
Холодный воздух сотрясся гулким снарядом вражеского миномёта. И где – то на дальнем крае бетонного укрытия забарабанил пулемёт. Грохнуло где – то позади. Затем ещё ближе. Снежная пыль высоко поднялась, образуя витую стену. Загудело в ушах. Несколько бойцов, нырнув в белую пучину, погрязли и исчезли. Кто – то покосился и завалился на бетонную глыбу. Вновь рвануло на правом фланге. Снаряд вырвал несколько кочек из стылой земли. И всё перемешал со снегом. Белая пыль вздыбилась, как вороной конь от удара хлыста. Боец Егор Налимов чуть подлетел в воздухе. И живо навалился на деревянные столбики. Он поник, находясь в одной замкнутой позе. Рядовой Кузьма Шубин получил удар волны от снаряда в спину. Его как будто толкнули. И тут же засвистели пули. Одна шальная дуля пронзила плечо. Брызнула кровь на белый снег. Кузьма тут же завалился на растянутую колючую проволоку. Она впилась ему в жёсткий тулуп. И слегка коснулась шипами тела. Он ощутил жгучую боль. Она отразилась на его медном лице. Гримаса говорила сама за себя. Пули пулемётные прокатились по белой полянке. И срезали, как ножницами рядового Парамона Родионова. Шальные дули пробили обе ноги чуть выше колена. Штанина сильно окропилась кровью. Сам боец, как будто нырнул в снег. И больше не появлялся. Он сильно руками сжал винтовку. Лицо напряглось. Рот покривился. И показались во всей красе белые зубы. Глаза большие, цвета прозрачного одеколона горели. Он всё же стерпел жуткую боль.
– ААААА… ААА, – истошно закричал он.
Веял холод. Чуть порошил