– Аглая Прокопьевна, вы же мудрая женщина. Вам надо счёт проверить и успокоиться. Если там много денег, то вы ни в чём не будете нуждаться, а другим хватает своего. А если там только ваши пенсии, то что-нибудь придумаем.
– Марго, нам сейчас не до денег…
– Аглая Прокопьевна, потому что вы никогда без них не жили. Я знаю, что Владимир вам иногда деньги давал…
Елена Александровна с интересом посмотрела на Аглаю.
– А вы не знали? Ей он иногда подбрасывал, на творчество.
– Назло отцу он это делал. Гриша не любит банкиров, а Аглая Володю уважала.
– Именно так. Вольдемар расчётлив, но не жаден. Он помогал мне издавать книги.
– Конечно, как же, – съязвила Елена Александровна.
В гостиную ворвался Жора, растрёпанный и с красным лицом.
– Убийцы! Они не желают мне добра. Это не братья, это враги.
Минут через пять в комнате появились возбуждённые Сергей и Владимир.
– Безумец. Поезжай к себе и прекрати истерику, – Сергей сжимал кулаки.
– Отойди лучше.
– Ты совсем рехнулся? Отца доводил, а может и отравил чем, чтобы сюда переехал. Услышал о наследстве и размечтался.
Слова об отравлении всполошили всю семью, но каждый отреагировал по-своему.
– Ты, ты, думай что говоришь. Если кто и хотел бы смерти отца, так это Ванька. Он больше других знает все его тайны. Из подвала не вылезал.
Когда Зина подошла, никто не заметил, но женщина дала Жоре громкую пощёчину. Родственники не стали её останавливать, пока не вмешалась Василина.
– Так, все сели и успокоились! – рявкнула домработница. – Григорию Прокопьевичу восемьдесят семь было, сердце больное, травить уже и не надо было. Что у него было-то, чтобы позавидовать? Пенсия неплохая, да и всего. За дом я десятку плачу, льготы у нас. Я немного скопила, пока хватит. Сколько там, в банке – не наше дело, Елена Александровна сама узнает. Не было у него никаких тайн, старческие фантазии. Книга только старинная есть, так он её Ване подарил.
– А твой призрачный ребёнок, может ты из-за него старика угробила?
Теперь Жорику досталось от Василины, и на этот раз явно посильней. Получив затрещину по затылку, Жорик отскочил к матери.
– Ещё раз услышу о ребёнке – из дома выкину, все только рады будут. Ты здесь не прописан, а я прописана.
– Ты?
– Да!
– Ого, и впрямь выгонишь? Тогда молчу. Я один жить не могу, у меня мысли нехорошие появляются. Мам, ты же меня не выгонишь?
– Оставайся, но денег у нас нет. Квартиру сдаешь – тебе хватит.
– Мам, я помогу, честное слово, – Сергей обнял мать. – И не злись, Зина, это моя семья. Не обеднеем.
– Я добавлю, – Маргарита вернулась к столу.
Но успокоится всем, пока не получалось. Разревелись девушки, вспомнив, что деда больше нет. Смерть, в её страшной личине,