Перевал оставшихся дома. Ольга Неподоба

в землю брошен прокаженным геном.

      Я восстану из кожи императором кладбища снов!

      Ты мне хлеб и кров!

      Уже не так стройна, чтобы прощать не глядя.

      Еще не так больна, чтобы оставить рядом,

      Уже совсем ушла, и обозначились резче,

      Морщины у глаз и забытые вещи,

      А я слишком долго учил тебя не скучать одной!

      За моей виной —

      Потенциальные женщины финальных видений.

      Деревянные мальчики, звенящие мелочью,

      Исключающие право стоять на коленях,

      Называть тебя милочкой, хорошею девочкой,

      Влит граненый рубильник до дна, за прелюдию,

      И в двуспальную дыбу – упоительным глиссером,

      Ах, как здорово быть беспонтовым орудием,

      Метать себя щедрого, под ноги бисером.

      Ты так не научилась ни пить, ни целоваться,

      Полчаса мне про все – незаконченной сволочи,

      Как будто бы требуя сатисфакции,

      Открываешь мне путь в виде кухонной форточки.

      А город сжигает резину, как прошлое,

      Под паутиной глазами атласными,

      Следит за тобой, в ожидании хорошего,

      Согласные губы разделит на гласные.

      Но ждут тебя сны, как отряды карателей.

      Где вексель согласия – на предъявителя,

      Где плюшевый мишка смотрит внимательно,

      Да что его глаза – подземные жители!

      Я не хозяин, я – жилец! Я ухожу с передовой,

      Я оловянный дезертир, я тоже – раненый такой!

      А на окопы падал снег, и кто-то требовал огня,

      Я ухожу… свинцом в висок… все то, что было

      было, было, было до меня!

      И обманутый город сжигает ненужные листья,

      И на темных аллеях блуждающий призрак огня!

      И очнувшийся дворник – художник с нелепою кистью,

      Нарисует картину, где не было меня.

1997 г.

      Уход под предлогом

      Угольный стебель предплечья – резиновый жгут,

      Мглистая изморозь некогда пламенных глаз.

      Дарит тепло и рождающий близость уют —

      Сине-горящий под копотью чайника газ.

      В скверике плачущих девочек каменный вождь

      Прячется в ёлках от ветра и злых голубей.

      Друг одиноких детей – парафиновый дождь