После войны она сама попросила старосту найти ей помощника по хозяйству. Дом двухэтажный, четырнадцать комнат – в добрые времена они с Павлом толпы отдыхающих принимали, плюс сад, огород… В две женские руки не справиться. Да и страшно стало жить, – мародёры продолжают в село наведываться.
Кто эти люди в чёрных масках, откуда приходят – неизвестно. Пробегутся по домам и скроются. Только что в тех домах найдёшь, если курортники второе лето сюда не заглядывают? Мужикам работы нет. Семьи кормят женщины: возят в Гагру на рынок сыр, фрукты, мёд… Вот еду бандиты и выгребают да вещички, что поценнее. Небогатая нажива, но хозяевам и того жаль. Пробовали в милицию жаловаться – без толку. Говорят, один жалобщик свою бензопилу у самого начальника автоинспекции видел. Так что лучше давать отпор грабителям своими силами прямо с порога. Виктор для этого вполне подходил: хоть и молод, и худ, но характер у него крепкий и кулак быстрый. Делает всё, что скажешь, да ещё и подрабатывает немного – как ни крути, а копейки за лавровеники складываются в совсем не лишние рубли. Ему, наверное, бывает скучно, только он никогда этого не показывает и уезжать не собирается. Так и сказал однажды: «Мне и здесь хорошо».
– А вдруг да Павло возвратится, тогда что? – однажды спросила Люда.
Виктор помрачнел, буркнул раздражённо:
– Там видно будет.
Людмила чувствовала: есть у парня за душой какая-то тоска. Обычно спокойный, даже флегматичный, временами Витя становился озлобленно-раздражительным. Начинал бессвязно кричать во сне, метаться. Тогда Люда обнимала его, словно ребёнка, напевала тихонько бабушкину колыбельную: «Ой, у гаю, при Дунаю…», и он затихал, уткнувшись в худенькое женское плечо.
Они никогда не говорили о чувствах, о планах на будущее. Просто жили, каждый в своих мыслях и ожиданиях, словно врозь.
Вместе, но врозь.
Чествовать победителей в село приезжали какие-то военные. Они говорили пламенные речи о национальной гордости, свободе, победе и вручали награды.
Кабе тоже дали орден – посмертно. В последние дни войны он снова в одиночку ушёл из отряда и пропал. О дезертирстве никто не подумал – без денег Каба никогда не сбежал бы. Сандро отдал приказ прочесать лес, найти живым или мёртвым. Искали долго, обнаружили в полутора километрах от лагеря с простреленной головой: попал-таки Каба под пулю грузинского снайпера. Похоронили с почестями. Вот тогда, на траурном митинге, Виктор узнал настоящие имя-фамилию Кабы – простые русские фамилию, имя и отчество.
Виктора Котляревского ничем не наградили, но обещанные большие деньги выплатили сполна. Всё до копейки он отослал матери, сообщил, что жив-здоров, живёт в Абхазии, занимается лавровым промыслом. Пока мало зарабатывает, однако скоро