– Сколько можно копаться? Сейчас в тыл отправляются повозки с ранеными, и мы с ними. Паске, – он кивком указал на пилота, по-прежнему сидящего на макушке маршьёра, – передал: меня срочно требует к себе профессор. А в чём дело, не говорит, негодяй эдакий! А я, как видите, шагу ступить не могу!
И стукнул о мостовую прикладом «германки», заменявшей ему костыль.
– Помогите мне дойти до повозки, сажайте барышню, и отправляемся!
Коля недоумённо нахмурился – что это за дела такие, чтобы ради них срывать единственного на баррикаде артиллериста в самый разгар боя? – но расспрашивать не решился. Он послушно подставил плечо и с помощью Николь (девушка притихла и больше не пыталась возмущаться) повёл Кривошеина в конец улицы. Туда, к разношёрстным экипажам, конфискованным для нужд обороны и именовавшимся теперь «санитарным обозом», тянулся с баррикады ручеёк раненых. Кое-как втиснув своих спутников в переполненный фиакр, Коля не вытерпел:
– Алексей Дементьич, только один вопрос…
– Вот что, дружище, раз уж мы с вами из одной альма матер, к тому же и в бою вместе побывали – давай-ка на «ты»! А то как-то не по-русски…
Возчик на высоких козлах щёлкнул кнутом, и фиакр затарахтел по мостовой. Прапорщик трусил рядом, держась за дверцу. Ранец он бросил под ноги Николь, кобура хлопала на бегу по бедру, и её приходилось придерживать рукой.
– Вот вы… ты сказал, что Паске председатель комитета внешних сношений? Но это, считай, министерская должность – почему он тогда управляет маршьёром? Мало ему важных политических дел?
– Какая теперь политика! Всё руководство Коммуны на баррикадах, с оружием в руках! А Паске к тому же… – Кривошеин понизил голос, – … Паске числитсяу профессора в доверенных помощниках. И раз уж говорит «срочно», стало быть, надо торопиться…
Коле до смерти хотелось узнать, о каком профессоре идёт речь? Но вместо этого он спросил:
– А как Паске зовут, если полностью? Нельзя же обращаться к важному лицу по-простецки…
– Паске – славный малый, не обидится! – ухмыльнулся Кривошеин. – Как-нибудь расскажу, какие мы с ним провороты закатывали…
– Всё равно, неловко. – Коля упрямо мотнул головой. – Ты скажи, если не секрет, конечно…
– Какой тут секрет? Паскаль Груссе. Ему двадцать шесть, публицист и… эй, осторожнее, так и шею свернуть недолго!
Коля споткнулся и едва не проехался носом по мостовой. Приятель Кривошеина, пилот боевого шагохода оказался соавтором Жюля Верна – тем самым Андрэ Лори, подарившим мэтру сюжет «500 миллионов бегумы»! А ещё – автором записок, из-за которых он, прапорщик Николай Ильинский, угодил в эту фантастическую передрягу!
Глава VIII
Из конца в конец рю де Бельвиль была запружена людьми, лошадьми, экипажами. Все двигались в одном направлении – к фабричному зданию. Если бы не шагоход – их «санитарный обоз» безнадёжно застрял бы в этом потоке. А так, повозки с ранеными без помех проследовали за громыхающим гигантом до ворот, мимо