Летит из детства мой бумажный змей
На ниточке людского недоверья.
И чувство это стало нарасхват.
Сердца, как заколоченные двери.
Как будто нас зарежут и съедят.
Как будто мы – затравленные звери.
Из песенки
На ёлке обновив игрушки,
А старые из памяти забрав,
Пишите, школьные подружки,
Из дальних городов
О будничных делах.
И детям покупайте погремушки.
Так мы взрослеем.
В жизни и в стихах.
«Новый год поманит ёлкой…»
Новый год поманит ёлкой,
Всё такою же пушистой.
Он не стал взрослей нисколько,
Он не стал ничуть плечистей.
В нём восторженные свечи
Или лампочки взамен.
То же ожиданье встречи
И грядущих перемен.
«Грань ощущения – веточка ломкая…»
Грань ощущения – веточка ломкая.
Свет – раскаленная гроздь янтаря.
Стол разделен визуально солонкою.
Знать бы, зачем эти лампы горят…
Только-то в доме пустом слышно теньканье
Осиротевшей струи водяной.
Разве возможно кирпичною стенкою
Отгородиться от жизни иной?
Двери не заперты, фразы заучены…
Выйти из дома и адрес забыть.
Надо забыть. Только мы не приучены
Быть по-другому. По-новому быть.
Кресты
Господь, прости за горькие кресты,
Что брошены на Родине далекой.
Причины и понятны, и просты,
Но сколько в сердце боли одинокой.
И хочется восстановить мосты,
Что сожжены за нами раньше срока.
Там и теперь бессмертники растут,
И бродит ветер – разрушитель тверди.
Но мне уже не повторить маршрут
На холмы Грузии в местечке Мухатгверди.
И, безусловно, мне спокойней тут.
И, несомненно, жизнь сильнее смерти.
Когда-то жаркий ветер пел в трубе
Дюймовой, из которой крест сварили.
И был тот миг как перелом в судьбе,
Не будем мы уже кем прежде были.
Но так хотелось пожелать себе
Не оставлять Отечества в бессилье.
Я ничего не ведала тогда
О Божьем слове, что всему начало,
Но знала, что незримая беда
Меня с пространством этим разлучала.
Отныне не на время, навсегда
Я ухожу от милого причала.
Подросток и ранимая душа,
Я понимала, что вернусь едва ли.
И я прощалась, глубоко дыша
Весенним ароматом небывалым.
А ветер бился, складками шурша,
Его порывы нотами звучали.
Я на холме стояла, с высоты
Мир представал прекрасным и просторным.
Но люди так расчетливы, увы,
Что делят все! И даже воздух горный…
Прости, Господь, за дальние кресты
И помоги в молитве животворной.
Люди