Наутро Фергюсон и Хэм Сэндвич вызвали нас на улицу и сообщили по секрету:
– Слух о приключениях старика распространился по округу. Народ собирается отовсюду, чтобы линчевать Холмса. Констебль Гаррис потерял голову и телеграфировал шерифу Ферфаксу. Бежим туда скорее.
Мы побежали. Не знаю, как другим, а мне, как вы можете себе представить, вовсе не хотелось, чтобы Шерлок Холмс был повешен по недоразумению, за мою ошибку. Я надеялся, что шериф, за которым закрепилась хорошая слава, подоспеет вовремя. Но удастся ли ему предотвратить линчевание?
– А что, сможет ли он справиться с толпой? – спросил я.
– Справится ли с толпой Джек Ферфакс? Да откуда вы приехали? Такой головорез – девятнадцать скальпов у него на счету, – да чтобы не справился!
По мере нашего приближения к центру поселка отдаленные крики и возгласы становились все слышнее, а на самой площадке перед таверной они стали просто оглушительными. Огромная толпа собралась здесь. Помимо обитателей нашего поселка, к ней примешались какие-то грубые оборванцы с прииска Дейли, они-то и завладели теперь Холмсом. Человек-легенда оказался действительно замечательным, судя по спокойствию, с которым он держал себя в эту критическую для него минуту. Несмотря на близость смерти, презрительная улыбка играла на его губах, и если сердце его не было чуждо страха, то чисто британское самообладание не дозволяло этому чувству ни в чем проявиться.
– Голосовать, ребята, голосовать! – кричал один из прииска Дейли, Хиггинс. – Скорей! Повесить его или пристрелить?
– Ни то ни другое! – гаркнул кто-то из товарищей Хиггинса. – Тогда он опять через неделю оживет. Вот сжечь его – так это будет надежно!
– Сжечь, сжечь! – заорала толпа, теснясь вокруг Холмса.
Согласно этому приговору последний был тотчас же привязан к коновязи и по самую грудь обложен еловыми ветвями и шишками. Суровое лицо его, однако, и тогда не побледнело, а на губах играла все та же презрительная усмешка.
– Спичек! Давай спичек!
Десятки рук протянулись со спичками, Хиггинс зажег одну из них и, заслоняя ее пламя рукой от ветра, стал поджигать сосновую шишку. Толпа молча наблюдала. Через несколько секунд от шишки потянулся легкий дымок, в то же время мы услышали хоть и отдаленный, но быстро приближавшийся топот копыт. Взволнованная ожиданием толпа этого не заметила. Между тем шишка, хоть и тлевшая, не загоралась, а спичка погасла. Хиггинс зажег другую, потом стал раздувать тлевшую и наконец добился цели – шишка вспыхнула. Еще минута, и она будет брошена в лапник… Многие стали