Я заплакал от безысходности. Если не умру, то сяду в тюрьму пожизненно. В лучшем случае мне светит лечебница после рассказа об увиденном.
Все эти мысли убивали меня изнутри, но больше всего ранила одна из них, которую я отгонял пуще других. Это была моя самая страшная фобия, которая грозила претвориться в жизнь и уничтожить во мне того, кем я себя считал. Подобно проворному червю эта единственная идея прогрызла меня, словно яблоко, и вот подобралась к самому сердцу, окончательно поселившись там. Что, если я сошел сума? Не Галя, не Женя, а я?!
***
– Шагнув туда, ты никогда не вернешься обратно, – произнесла тетя Маша.
Ее большие синие глаза показались не на шутку встревоженными.
– Не улыбайся, мальчик, сойти с ума – это поистине страшно. Более того, ты никогда не поймешь, что это уже произошло с тобой. В этом и заключается все коварство сумасшествия. Люди вокруг будут казаться странными, в их поступках не будет логики, их поведению не будет оправдания, но на самом деле именно ты окажешься сумасшедшим.
– Да нет, я верю. Просто вы так говорите, будто это хуже смерти, – обронил я.
– Антон, потерять себя бывает намного хуже смерти. Почему, ты думаешь, на окнах нашей клиники решетки? Сумасшедшие не могут убежать через окно пятого этажа, но могут из него выпрыгнуть, потому как больше не в состоянии жить в мире, который они не способны разделить с родными и близкими. Их реальность теперь всегда будет отличаться от реальности общества, и переступить обратно этот порог они уже никогда не смогут.
Мамина родная сестра тетя Маша – красивая от природы и невероятно приятная женщина. Но ее работа врачом в психиатрической клинике сильно отличала ее от других симпатичных женщин сорока лет. Ко всему у нее не было ни семьи, ни бойфренда, хотя не знаю, применим ли этот термин к людям средних лет. Помимо ее сверхэмоциональности, помехой на пути к счастью могли служить истории из больничной практики. Ее рассказы о пациентах порой выходили за рамки реальности, и отец, закрывая за тетей Машей входную дверь, каждый раз подшучивал, что хороший работник всегда пропитывается своим ремеслом насквозь.
– Антон, они действительно видят бесов, понимаешь?
Я ошпарил свой палец, наливая ей чай.
– Но ведь бесов не существует, – улыбаясь, я тщетно выводил диалог в русло разумного.
– Откуда нам знать, что существует, а что нет. Мы выписывали одну пациентку, что слышала голоса в своей голове.