Ломают старые ограды,
И у оград судьба своя.
Деревья в парках Волгограда
Освобожденные стоят.
И люди, как деревья, рады,
Когда свободно на пути.
Ломайте старые ограды,
Оград не стройте впереди! —
он постепенно, взрослея, пришел к себе сегодняшнему – философски мудрому, усталому, немного ироничному поэту, который оглянулся назад и увидел прошлые свои ошибки, а еще увидел, что, несмотря на эти ошибки, ничего не растерял по пути, а напротив, пришел обогащенным.
За белым снегом – серый снег…
А за удачей – неудачи…
Прошу прощения у всех,
Кого оспаривал иначе.
Я долго верил в чудеса.
И верю до сих пор, однако
Бледнеет летняя краса,
И нависают глыбы мрака.
Но все ж, придавлен маетой,
Он вырывается Оттуда —
Упрямый лучик золотой
Хранимого душою чуда…
Он автор нескольких детских книжек. Красочные, яркие, они всегда привлекали возбужденное внимание ребенка. И надо сказать, дети не обманывались в своих ожиданиях. В книгах Владимира они находили то, чего им не хватало.
Вся жизнь его течет на реке, поэтому Волга не могла не задержаться в его стихах:
Да, в небо я уйду, как тихий дым,
Но все ж останусь на земле на этой —
Пусть и не самородком золотым,
А волжскою песчинкою несметной.
И выйдя без котомок на порог,
Пускаясь в путь таинственный и долгий,
Сожму в ладони милый полынок,
Вдохну не вечность —
вечный ветер Волги…
Сталинград и современный город, Заволжье, озера и ерики, деревни и люди, что в них живут, – все находит точное отражение в стихах Мавродиева, но от этого он не становится бытописателем. Строчка его не обращается сухостью очерка, нет, она, как живая ветка вербы, остается напоенной поэзией и готова распуститься набухшими почками метафор.
Заря еще чуть-чуть прибавит,
И вздрогнут сонные дома.
И над столетними дубами
Белесый заклубит туман.
Потом – от ясеней к березкам
И от рогозов – в ивняки
Золотоносные полоски
Пролягут мягко, как мостки.
Потом нудливо, без утайки
Комарьи загудят столбы,
И мошкары скребливой стайки,
Куда ни глянь, вскипят, как пыль.
Вот он, рассвет в Заволжье во всей его красе!
О природе у Мавродиева написано много, написано щедро, густыми красками и акварелью, китайской тушью и карандашом, пастелью – от инструмента меняется изображение мира, но не меняется сам мир. В поэтической душе живет красота и стремление к идеалу. Почему-то у нас иной раз путают эталон и идеал. Эталон – это образец