Записи на скрижалях
Главное административно-хозяйственное[1]
Управление СС Управление D —
концентрационные лагеря. Оранненбург, 5.09. 1940 г.
D11/1 23 MA/Hag.
О заключенных евреях
Комендантам концлагерей Бухенвальд, Дахау, Флоссенбюрг, Гросс-Розен, Маутхаузен, Натцвейлер, Нейенгамме, Нидерхаген, Равенсбрюк, Саксенхаузен, Штутгоф.
Рейхсфюреру СС угодно, чтобы все расположенные на территории империи концлагеря были очищены от евреев. Поэтому все находящиеся в Вашем лагере евреи должны быть переведены в Освенцим или Люблин. Прошу сообщить мне до 9 числа сего месяца число сидящих в Вашем концлагере евреев и при этом специально отметить, кто из этих заключенных используется на работе, если это не позволяет перевести их немедленно.
Гиммлер внимательно дочитал документ до конца, снял пенсне и стал задумчиво протирать линзы специальной бархатной тряпочкой, которую он постоянно хранил в футляре.
Это было действо, предназначенное для того, чтобы обдумать документ и прийти к какому-то заключенному. Рейхсфюрер был слишком методичным человеком, чтобы высказываться о происходящем, тем более о документе, которое готовила подчиненная ему служба, слишком поспешно и невнятно. Указания должны быть ясными и понятными любому, кто с ними ознакомится.
– Не вижу в списке Берген-Бельзена, – задумчиво отметил он.
– Вы же сами сказали, что этот лагерь какое-то время будет подчиняться непосредственно Эйхману, – удивился обергруппенфюрер Отто Гоффман, делавший утренний доклад. Обергруппенфюрер был начальником Главного расового и переселенческого управления СС, а следовательно, владел предметом доклада, как всякий немец, добросовестно делающий порученное ему дело.
– Верно, – удовлетворенно согласился рейхсфюрер. – Тем не менее мы не можем выводить этот лагерь из-под имперского влияния. Даже если контроль поручен человеку, имеющему определенные и, я бы сказал, значительные заслуги перед рейхом. Сколько евреев находится в лагере?
Обергруппенфюрер Гоффман торопливо зашарил глазами по подготовленным ведомостям. Рейхсфюрер с отеческой улыбкой терпеливо наблюдал за подчиненным.
– Отто, – с мягкой укоризной сказал он. – Каждый живой еврей есть имущества рейха. И мертвый еврей, пока он не превратился в дым или не захоронен, тоже является этим имуществом. Я уважаю Эйхмана, как трудолюбивого и исполнительного работника, но он всего лишь распорядитель, а не хозяин.
– Сто сорок четыре единицы, – сказал обергруппенфюрер. Полное лицо его апоплексически побагровело, галстук врезался в мощную шею.
– Сто сорок четыре еврея, – с мягкой улыбкой сказал Гиммлер. – Что ж, Адольф Эйхман не лишен определенной театральности. Вы любите театр, Отто?
– Разве можно не любить театр, господин рейхсфюрер? – удивился Гоффман. – Я всегда