– Не знаю, Сэлли. Ведь у тебя дома все по-другому. А я последний раз видела маму два года назад, и то мельком, в отеле «Ритц». А там же толпы людей, мы даже не сумели перекинуться парой слов. Она очень красивая. Но сможем ли мы найти общий язык, не знаю. И меня это очень беспокоит.
– А отец?
– Его я тоже почти не помню. Бабушка говорит, что он ужасно занят, работает дни и ночи напролет. Он – важный государственный деятель, член парламента. Вот и сидит в своем парламенте день и ночь, решает там какие-то политические вопросы. Бабушка рассказывала, что в молодости, когда папа только женился на маме, он был настоящим красавцем. Но денег у него почти не было. Зато теперь зарабатывает целую кучу. Правда, бабушка уверена, что своей головокружительной карьерой папа обязан исключительно маме. Ее уму и энергии. Словом, если бы мама его постоянно не подталкивала в спину, он бы так и прозябал в бедности. Я не совсем понимаю бабушку, если честно. Не знаю, кто там кого толкал, но в прошлом году папу возвели в рыцарское достоинство.
– Вот это да! – восхитилась Сэлли. – Но ведь у родителей твоей мамы тоже был титул?
– Да, дедушка был графом. А вот папа – из самой обычной дворянской семьи. Просто мистер без всяких титулов. Ах, Сэлли! Как ты думаешь, они будут рады моему возвращению?
– Что за глупости тебе лезут в голову, Мона. Конечно! Ведь они любят тебя. Хотя я на твоем месте спуску бы им не давала. Знаешь, как у нас в Америке говорят, если что не так, сразу бей под дых!
– Ну, и выраженьица у тебя, Сэлли! – рассмеялась Мона. – А на нормальном языке сказать можешь?
– Пожалуйста! Полагайся только на себя, всегда и во всем. И все у тебя будет о’кей. А начнешь прислушиваться к тому, что говорят другие, слушать, что тебе насоветуют всякие доброжелатели, добра не жди. Впрочем, тебе ли с твоей красотой бояться будущего! Не сомневаюсь, тебя ждет сногсшибательный успех в свете. Вон папа все время твердит, что у тебя не лицо, а лик, как у самой настоящей святой.
– Да, но при этом он как-то заметил, что сердце у меня дьявольское, – парировала Мона.
– Ах, господи! Да это же была просто шутка! Такие у моего папы шутки. Просто он имел в виду, что очень скоро ты станешь с дьявольской изобретательностью играть сердцами своих поклонников и уж точно разобьешь не одно сердце. Хотя я так не думаю. Ты у нас совсем не кокетка. В отличие от меня! А я вот просто жду не дождусь, когда мы наконец вырвемся из монастыря. Сначала повеселюсь всласть, а потом выйду замуж за какого-нибудь герцога.
– Ах, Сэлли! Как это по-американски! – укоризненно попеняла подруге Мона. – Ну что хорошего в браке с герцогом? Особенно в наши дни. Ты сразу же превратишься в объект всеобщего внимания. Люди станут отслеживать каждый твой шаг, ловить каждое слово, беспрестанно фотографировать. Ни минуты покоя. Нет уж! Увольте! Брак с обычным человеком кажется мне куда более привлекательным.
– Вот так всегда и бывает! – весело рассмеялась в ответ Сэлли. –