Баумгартен написал о Бикермане историческое исследование, и его аргументация подлежит такому же анализу, как и то, что писал Бикерман. Я постараюсь показать, что его понимание мотиваций Бикермана основано на ошибочных предпосылках.
Бикерман действительно является, мягко говоря, ненадежным источником для его биографа. Он не хотел, чтобы о нем писали, опираясь на подлинные документы, но ничего не имел против того, чтобы история его жизни стала известной в несколько видоизмененном и отредактированном виде. Бикерман был склонен к мифотворчеству и, рассказывая о своей жизни, изменял, приукрашивал, а то и сочинял события, чем, впрочем, грешат многие люди. Отношение Бикермана к своей личной истории служит для Баумгартена важным дополнительным оправданием его желания отвергнуть самоопределение Бикермана как историка-позитивиста28. Мне кажется, что Баумгартен напрасно не разделяет научное творчество и склонность к сотворению мифов о себе. Характерно, что Бикерман не оставил мемуаров, при том, что его жизнь была полна драматических событий: история собственной жизни, написанная профессиональным историком, привыкшим тщательно анализировать документы и реконструировать события древней истории по немногим дошедшим до нас крупицам, невольно потребовала бы от него той же тщательности, некоторой отстраненности и ответственности, как в его научных сочинениях. А сделать это в столь субъективном и эмоционально заряженном жанре, как мемуары, практически невозможно29. Иное дело – устный рассказ, который у талантливого рассказчика превращается в литературную новеллу, для которой важны неожиданные повороты и увлекательные детали, которые должны впечатлить слушателя. Для достижения этого эффекта можно пренебречь куда более прозаичной правдой: «вымысел не есть обман», как заметил поэт.
Надо сказать, что Бикерман прекрасно отдавал себе отчет в том, чьи уши услышат его истории и, оттачивая с каждым пересказом детали, соизмерял их с жизненным опытом и знаниями своего собеседника. Один из повторяемых рассказов – разговор в трамвае (автобусе, метро, на улице) с советскими гражданами, в котором Бикерман открывает им, что служил в Белой гвардии. Баумгартен в своей книге пересказывает его со слов Марселя Сигриста, который в свою очередь услышал его от Франсуа Лангламета: «Бикерман ехал в Московском метро30 и прислушивался к разговору молодой пары, обращая внимание на особенности их речи с тем, чтобы