Обратился к Дзержинскому:
– Вы за грузовиком? Я уже распорядился. Будет с минуты на минуту.
Обменявшись взглядами, полными ненависти, наркомы покидают кабинет. Теперь влетает Михаил – брат Бонч-Бруевича.
– Вова, – кричит он с порога. – Выручай! У нас отбирают два купе.
– Ты кто? Военрук Высшего военсовета! Возьми солдат и отбей купе. Неужели учить надо?
Тот радостно хлопает себя по лбу и исчезает – воевать купе.
В кабинет неслышно входит Зиновьев. Он чувствует себя единственным хозяином Питера. Понаблюдав за суетой, дав «ценные» указания Бонч-Бруевичу, вытянувшемуся перед вождем, так же тихо покидает кабинет.
Зиновьев очень рад этой эвакуации. Он первым сказал Ильичу:
– Столицу оставлять в Питере небезопасно. С военной точки зрения. Немецкий флот может появиться в ближайших водах Балтийского моря. Да и заговорщиков много развелось здесь…
– Хотите от нас избавиться? – блеснул хитрым глазом Ильич. – Знаю вас! И потом, что скажут люди? Что большевистское правительство дезертирует из революционного Петрограда? Ведь Смольный стал синонимом советской власти.
Вскочив из-за стола, он в волнении забегал по кабинету. Он и сам вынашивал мысль о переезде, но, не приняв окончательного решения, мнение это высказывать остерегался.
– Пусть Троцкий зайдет ко мне, – распорядился Ленин.
Тот, словно нечистый, тут же вырос в проеме.
– Лев Давидович, как вы относитесь к мысли, чтобы мы, правительство, переехали в Москву?
Троцкий начал лихорадочно щипать бородку:
– Сложный вопрос! Поймут ли нас рабочие массы, а?
– Вот и я говорю! – согласился Ленин. – Не поймут.
Он опять нервно заходил по кабинету. Вдруг остановился возле Троцкого, начал крутить пуговицу на его френче:
– А если немцы одним скачком возьмут Питер? Более того, останься мы в Петрограде, мы увеличиваем военную опасность для него, как бы провоцируя немцев захватить Петроград? А?
Ленин с интересом вперился взглядом в Троцкого.
– Надо не бегать, – твердо сказал тот, – надо защищать Питер. Ведь колыбель революции – Смольный.
– Какая, к чертовой матери, колыбель! – вдруг вспылил Ленин. – Привыкли блядословить. «Колыбель, колыбель…» Что вы калякаете о символическом значении Смольного? Смольный потому Смольный, что мы в нем. Переберемся в Кремль, и вся ваша бутафорская символика перейдет к нему. Так говорю? – Он повернулся к Зиновьеву.
– Вы, Владимир Ильич, как всегда, правы.
– То-то! – торжествующе произнес Ильич. Он почувствовал облегчение оттого, что наконец принял решение.
Вызвав Михаила Бонч-Бруевича, Ленин распорядился:
– Напишите рапорт о ваших соображениях по поводу переноса столицы в Москву. С военной точки зрения.
– Слушаю-с, Владимир Ильич.
Позже братья Бруевичи приписали себе инициативу переезда в