Перед глазами темнеет. Я приподнимаю руку, обрывая его, и опускаю голову на колени.
– Останови машину, – грубо прошу я, пытаясь выровнять дыхание.
Водитель выполняет мою просьбу: включив аварийку, он останавливается на обочине. Я выпрыгиваю из машины, и меня начинает выворачивать. Чертов омлет, который я заставил себя проглотить, вода, которую выпил, ощущение, что вместе со всем этим я выплевываю и собственные кишки. «Она ничего не помнит, ни тебя, ни себя… каждую ночь она бьется в истерике…» Когда я сидел в тюрьме, я успокоил себя тем, что, если она захочет, сама найдет меня, напишет мне, придет повидаться. Адель никогда не была послушной, если бы она хотела меня увидеть, никакой запрет бы не помешал ей это сделать. Но за три месяца от нее не было никаких вестей, тогда я решил, что, возможно, она приняла решение не знать меня, вычеркнуть из жизни. И я бы понял, после всего случившегося я бы с большей охотой принял такое ее решение, а не потерю чертовой памяти. В голове не укладывается… Марсель стоит рядом и аккуратно подает мне воду.
– Родители думают, что все наладится. Но я знаю, что нет. Пару недель назад она резала себя. Видел только я… но ты понимаешь? Она резала себя канцелярским ножом.
Трясущими руками я забираю пластиковую бутылку и, судорожно вдохнув, делаю глоток. Я молчу, стараюсь подавить судороги в теле и обрести голос.
– Как это «резала себя канцелярским ножом»? – тяжело дыша, наконец хрипло спрашиваю я.
Видимо, мой вопрос кажется ему глупым и неуместным.
– Она не помнит ни себя, ни своего тела, ни своей жизни, она сходит с ума! Что тут непонятного?! – неожиданно взрывается Марсель и смотрит на меня большими, полными страха глазами. – Я не знаю, как ей помочь! Я ничего не знаю о ее жизни. Ни о ваших проведенных вместе каникулах, ни о вашей дружбе, ни о том, почему случилась та авария! Ничего! Но ты… – Он тычет в меня пальцем и злобно щурится. – Ты в курсе всего. Ты знаешь то, чего не знают даже наши родители. Я помню домашние скандалы, когда отец попробовал не пустить ее к вам летом. Она кричала, как никогда в жизни, что дороже тебя и Луи у нее никого нет! Она жила в ожидании этих летних месяцев. У нее в комнате висел календарь, и она зачеркивала каждый день, а лето было обведено ярко-красным. – Марсель устало облокачивается на машину. – Если ты ей не поможешь, она окончательно спятит!
Я закрываю глаза и сминаю пластиковую бутылку в руках. Хочется кричать и крушить. Сжимаю кулаки