А что было бы с Крымом, с русским Севастополем?
Я не могу представить!
И я не могу поверить!
Я не могу поверить, что это украинцы – земляки Николая Гоголя, Тараса Шевченко, Петра Столыпина, Сергея Прокофьева, Михаила Булгакова, Сергея Королева и многих, многих других великих людей.
Где вы, добрые селяне, что с вами стало?
Мы не враги вам, нам в худшем случае просто наплевать на вашу зависть и гонор. Мы все понимаем. И все видим. И в большинстве случаев прощаем. Такова русская натура.
Но бывают случаи…
Все, больше не могу.
Путешествие из Петербурга в Гурзувит
Глава 1. Дорога Туда
«Я взглянул окрест меня – душа моя, страданиями человечества уязвленна стала. Обратил взоры мои во внутренность мою – и узрел, что бедствии человека произходят от человека, и часто от того только, что он взирает непрямо на окружающие его предметы. Уже ли, вещал я сам себе, природа толико скупа была к своим чадам, что от блудящаго невинно, сокрыла истинну на веки? Уже ли сия грозная мачиха произвела нас для того, чтоб чувствовали мы бедствия, а блаженство николи? Разум мой вострепетал от сея мысли, и сердце мое далеко ее от себя оттолкнуло. Я человеку нашел утешителя в нем самом.»
Позавтракав кофеем с баранками, мы, осенив себя крестным знаменем, тронулись в путь, и по обыкновению своему я, будучи водителем экипажа, поскак… нет-нет, помчался во всю мочь, благодаря чему уже через час другой, обогнув все заторы и извивы, были на коренном московском тракте.
Надо сказать, любезный читатель, что путь сей мне хорошо знаком – не раз я со свистом пролетал его и в худшие и в лучшие времена.
Вот сейчас, после величественных свершений политических, опять отправились глянуть, что же новаго да свежаго случилось и с путь-дорогой нашей и со странами ея окружающими. Конечный пункт наш – Крымский Край – занимал нас и меня в частности с точки зрения благоустроуства новых земель и содержания жизни жителей, чему я придавал особливое значение.
Что дорога! – ее в привычном безхозном виде нет, одна сплошная ровная полоса шириной в три-четыре почтовых кареты. И такая гладкая будто в след Государя и не ездил никто! Где былая грязь да распутица, где непроходимые дебри бурьяна по обочинам?! Где приключения в конце концов?!
Вот, на скаку минуя Тосно и Новгород, наш экипаж по новейшей объездной, протянувшейся на сотню верст, без задержки проследовал Валдай, Тверь и даже Клин.
Безрадостны наши северные пределы. Тонкая березка, дальняя елочка, болотце. Покосившиеся заборы у пустых, накренившихся изб – все брошено, все в запустении. Некогда веселые Киселенки, Зайцевки брошены и готовятся к полному разорению.
Старые умерли, молодые съехали.