Самая большая доля у меня (пять процентов) – в фабрике «Черносвит». Это заводик, который производит противопехотные мины МОН-50 и ОЗМ-72, а с недавнего времени ещё и сигнальные ракеты выпускать стал. Всего за пару лет акции, которыми я владел в этом предприятии, по рыночной стоимости удвоились в цене. То есть вкладывал я пятьсот золотых, а сейчас, если бы захотел эти акции продать, получил бы за них более тысячи. Что ни говори, а наш бывший комбат – мужик башковитый, и этого у него не отнять, он точно знал, что будет пользоваться спросом, и не прогадал.
Остальные акции относились к Краснодарской оружейной фабрике, судостроительному заводу «Залив», заводу Воровского, заводу «Прибой» и Лабинскому заводу по производству сахара. Все вместе мои ценные бумаги тянули почти на пятнадцать тысяч конфов, сумма более чем приличная, и такой старт, какой есть у меня, не у всякого нашего доморощенного олигарха имеется. Теперь мне предстояло решить, продавать все эти бумаги или положить их в Госбанк и жить на дивиденды. Прикинув, что к чему, я решил, что с продажей акций торопиться не стоит и полгодика можно спокойно обождать. Ценные бумаги в цене только растут, продать их я всегда успею, а основные траты мной планируются только на весну.
– Предъявите свои документы, – услышал я позади себя голос, который прервал мои размышления, и разглядел в стекле отражение пожилого полицейского лейтенанта из столичного батальона ППС.
«Вот же халдей, стукач поганый, наверняка решил бдительность проявить и вызвал наряд, – подумал я про официанта. – Ну ладно, шпион недоделанный, ты делаешь свою работу, а мне бояться нечего».
Неспешно развернувшись к полицейскому, я небрежным движением распахнул курточку. И первое, что блюститель порядка увидел, – это висящий в наплечной кобуре ТТ-33, моё личное оружие, ни разу не подводившее своего хозяина, и было схватился за свой табельный наган. Но следом он разглядел на моей груди чёрный крестик с мечами, вытянулся и сказал:
– Извиняйте, ошибочка вышла.
– Ничего, – ответил я, чуть склонил подбородок и, повернувшись к стойке, из-за которой на меня смотрел официант, молча поманил его указательным пальцем.
– Да-да. – Он угодливо склонился возле столика.
– Где мой заказ, морда?
– Не извольте беспокоиться, сей момент будет. – Он покосился на мой Кубанский крест.
– Фамилия и звание?
Мой голос звучал глухо и угрожающе, и, хотя сотрудник СБ имел полное право не открывать свою личность, почуявший командные интонации лжеофициант растерялся, встал по стойке «смирно» и привычно доложился:
– Агент-стажёр