Притаившись за грудой пустых бочек, мы увидели, как страшный горбун, быстро и цепко поднявшись по обледенелой лестнице, погребенной под человеческими экскрементами, ступил в черную галерею грязного, ветхого надворного флигеля и скрылся, отперев огромный замок, за дверью какого-то логовища.
– Ну, теперь мы можем возвращаться, – задумчиво произнес Путилин, не сводя глаз с таинственной двери, скрывшей чудовище-горбуна.
– Ты что-нибудь наметил? – спросил я его.
– Темно… темно… – как и предыдущей ночью, ответил он.
В сыскном управлении Путилина ожидал сюрприз. Лишь только мы вошли, предварительно переодевшись в свое платье, в кабинет, как дверь распахнулась и в сопровождении дежурного агента вошла, вернее, вбежала небольшого роста худощавая пожилая женщина. Одета она была так, как обыкновенно одеваются мещанки или бедные, но благородные чиновницы: на голове ее громоздилось некое поношенное подобие черной шляпы, прикрытое черной же косынкой, сама она была облачена в длинное черное пальто. Лишь только она вошла, как сейчас же заплакала, вернее, заголосила.
– Ах-ах-ах… ваше… ваше превосходительство…
– Что такое? Кто эта женщина? – спросил Путилин агента.
– Мать вчерашней девушки, найденной мертвой у паперти церкви Спаса на Сенной… – доложил служака.
Лицо Путилина хранило бесстрастность.
– Садитесь, сударыня… Да вы бросьте плакать, давайте лучше побеседуем… – пригласил несчастную знаменитый сыщик.
– Да как же не плакать-то?! Дочь единственная… Леночка моя ненагля-а-адная… Видела ее, голубушку…
Из расспросов женщины выяснилось следующее. Она была вдовой скромного канцелярского служителя, умершего от запоя. После смерти кормильца в доме наступила страшная нужда. Она шила, гадала на кофейной гуще, даже обмывала покойников – словом, прилагала все усилия, чтобы «держаться на линии» со своей Леночкой.
– А она раскрасавица у меня была! Характер был гордый, замечательный, можно сказать. И-и! Никто к ней не подступайся! Королева прямо! В последнее время тоже работать начала. Для лавок белье шили мы… Шьет, бывало, голубушка, а сама вдруг усмехнется да и скажет: «А что вы думаете, мамаша, будем мы с вами богатые, помяните мое слово!» Да откуда, говоришь ей, богатство-то к нам слетит, Леночка? А она только бровью соболиной поведет. «Так, – говорит, – верю я в счастье свое…»
Безутешные рыдания продолжали сотрясать вдову-чиновницу.
– А вот какое счастье на поверку вышло! А-а-ах!..
– Скажите, сударыня, ваша дочь часто отлучалась из дома?
– Да не особенно… Когда работу относить надо было…
– Когда в последний раз до трагического случая ваша дочь ушла из дома?
– Часов около семи вечера. Жду ее, жду – нет. Уж и ночь настала. Тоскует сердце. Ну, думаю, может, к подруге какой зашла, ночевать осталась. Ан – и утро! А тут вдруг услышала: девушку нашли мертвой у церкви Спаса. Бросилась туда.