Вокруг клубился густой туман. От догоревшего костра поднимался кудрявый дымок. Мэддокс спал под брезентовым пологом.
Энджи отступила обратно в палатку, натянула джинсы поверх термолегинсов и застегнула ремень с охотничьим ножом. Без ножа она не ходила – привычка. Надев сапоги, Паллорино крадучись выбралась из палатки.
Беззвучно ступая по толстому пружинящему мху, она подошла к Мэддоксу. Судя по двум последним чадящим поленьям, он поддерживал огонь до утра, чтобы не подошли дикие звери, а Энджи в это время спала сном младенца. Ей несвойственно так отключаться… Энджи разглядывала его профиль, видневшийся под капюшоном спального мешка: сильный лоб, четкий подбородок. Красивый мужчина этот начальник убойного отдела – волевой, справедливый. Руководитель с правом окончательного решения. Своим терпением Мэддокс уравновешивал ее порывистость. Он сохранял хладнокровие, когда Энджи теряла голову. В душе плеснулась горечь, сменившаяся беспокойством и знакомым ощущением, что она недостаточно хороша для него, что она не заслуживает его любви. Разве ей можно хоть на минуту задуматься о том, чтобы носить его детей? Да из нее выйдет худшая в мире мать!
Или это в ней говорит подавленный стыд?
Стыд за то, кем оказался ее отец, за то, что она была зачата насильственно, у несовершеннолетней секс-рабыни. За то, что ее бросили. Так сказать, «повезло» – Паллорино осталась в живых, хотя ее сестра погибла. На сессиях психотерапевт поднимал тему подавленного стыда… Энджи никогда не задумывалась о том, что страдает от глубоко сидящего унижения, ощущения какой-то деградации. Паллорино отказывалась считать себя жертвой, но врач произнес эти слова: «Подавленный стыд».
«Вам нужно простить себя, а не винить. Отпустите прошлое. Дайте себе время».
Время…
Прошло всего десять месяцев после того, как ее придуманная жизнь разлетелась вдребезги, а Мэддокс хочет прочного союза! От тревоги непроизвольно перехватило горло. Энджи с трудом перевела дыхание и оставила Мэддокса спать, а сама осторожно пошла к найденной накануне могиле.
Стоя за импровизированным ограждением, Энджи рассматривала череп и часть грудной клетки, торчавшей из земли. При дневном свете стало очевидно, что оцеплять нужно куда большую территорию: останки, лежащие так близко к поверхности, могли быть либо полностью перемещены, либо разнесены на большой площади хищниками либо паводками.
Представив, как она повела бы расследование, Энджи мысленно прикинула необходимые действия: периметр поиска уточнить по инструкции, используя служебных собак или щупы для почвы, двигаясь от найденных останков. Вызвать судебного антрополога, чтобы указал на подозрительные неровности почвы, нарушения растительного покрова, изменения в сплошном ковре мха и лишайников и признаки активности диких животных – словом, все места, где могут находиться недостающие кости или иные фрагменты, имеющие отношение к останкам.
После