Часть вторая
Отправляясь на задание, вы будете при оружии для поднятия авторитета, но пускать его в ход вам не разрешается ни при каких обстоятельствах. Вы меня поняли? Ни при каких обстоятельствах!
1
Они вошли через боковую дверь следом друг за другом, Джонс чуть впереди, Мэтр сзади. Не обращая внимания ни на кого, как будто они вошли в зал кинотеатра за пять минут до начала сеанса, судьи чинно и деловито заняли свои места на возвышении и положили перед собой папки с документами. Джонс проверил магнитофон и поставил кассету. Какое-то время ничего не происходило. Мэтр и Джонс занимались своими делами: раскладывали бумаги на столе, что-то читали, делали пометки. Их безразличные взгляды иногда отрывались от бумаг и вскользь пробегали по пространству комнаты так, как будто бы оно было совершенно пустым. Это не было частью стандартной подготовки к суду или необходимой процедурой – это был чисто психологический приём, рассчитанный на то, чтобы заставить человека, оказавшегося внизу перед судейским возвышением, олицетворяющим власть и силу государства, ощутить никчемность его бренных проблем и ничтожность его судьбы. Пробудить в нём волнение и неуверенность, а заодно изучить его реакции, интуитивно прощупать, «прокачать» его и наметить психологический план ведения суда. Кроме того, Мэтр очень внимательно отнёсся к предупреждению Бернье, хотя он ни словом не обмолвился об этом Джонсу.
Ничто из этого не возымело ни малейшего воздействия. Перед судьями сидел среднего роста, крепко сложенный человек лет тридцати пяти с несколько грубоватыми чертами лица, в которых трудно было найти что-либо выделяющееся. Лицо его с темными кругами под глазами выдавало бесконечную усталость. Он задумчиво смотрел куда-то в сторону. Очевидно, происходящее мало интересовало его. Он был явно не в форме, и ни аккуратно уложенные волосы, ни неплохо сидящий костюм с удачно подобранным галстуком не могли это скрыть.
Наконец Джонс нарушил тишину:
– Комиссия по делам беженцев министерства иммиграции Канады рассматривает заявление о предоставлении статуса беженца гражданину Израиля… – Джонс назвал его полное имя и фамилию. – Комиссию представляют: мэтр Ноэль де Бержак и месье Жан-Артур Джонс. Адвокат заявителя: мадам Мими Морель, переводчик… – Джонс взглянул на бумаги. – Карел Новак.
– Заявитель, поклянитесь на священном писании, что будете говорить правду, только правду и ничего, кроме правды.
Это было чисто процессуальной формальностью. Возле настольного микрофона, стоящего между ним и переводчиком, лежали Коран и Библия (буддисты и иудеи на книгах не клялись).
Он медленно поднял глаза на Джонса, как бы несколько недовольный тем, что его побеспокоили. Нет, он не разглядывал Джонса, ему просто было необходимо некоторое время, чтобы выйти из своего отрешённого состояния, после чего он устало заявил:
– Я не могу клясться на этих книгах. У меня есть свои. – Он ни разу не