Дельвиг вышел на лестницу, чтоб дождаться его и поцеловать ему руку… Державин приехал. Он вошел в сени, и Дельвиг услышал, как он спросил у швейцара: "Где, братец, здесь нужник?"
Этот прозаический вопрос разочаровал Дельвига, который отменил свое намерение и возвратился в залу.
……
Державин был очень стар… Лицо его было бессмысленно, глаза мутны, губы отвислы…
Он дремал до тех пор, пока не начался экзамен в русской словесности. Тут он оживился, глаза заблистали; он преобразился весь…
Наконец вызвали меня. Я прочел мои "Воспоминания в Царском Селе", стоя в двух шагах от Державина.
Я не в силах описать состояния души моей: когда дошел я до стиха, где упоминаю имя Державина, голос мой отроческий зазвенел, а сердце забилось с упоительным восторгом…
Не помню, как я кончил свое чтение, не помню, когда убежал. Державин был в восхищении; он меня требовал, хотел обнять… Меня искали, но не нашли…
1816 год. Царскосельский лицей
СОБЫТИЯ
Знакомство с Николаем Михайловичем Карамзиным (1766 – 1826) и поэтом князем Петром Андреевичем Вяземским (1792–1878).
Увлечение Е.П. Бакуниной, появление цикла посвященных ей элегий.
Никогда лицей… не казался мне так несносным, как в нынешнее время.
Уверяю вас, что уединенье в самом деле вещь очень глупая, назло всем философам и поэтам, которые притворяются, будто бы живали в деревнях и влюблены в безмолвие и тишину…
… целый год еще плюсов, минусов, прав, налогов, высокого, прекрасного!., целый год еще дремать перед кафедрой… это ужасно…
Безбожно молодого человека держать взаперти и не позволять ему участвовать даже и в невинном удовольствии…
Кажется, что судьбою определены мне только два рода писем – обещательные и извинительные; первые в начале годовой переписки, а последние при последнем ее издыхании.
К Морфею
О, если бы душа могла
Забыть любовь до новой ночи!
Пробуждение
Мечты, мечты,
Где ваша сладость?
Где ты, где ты,
Ночная радость?
……
Еще полна
Душа желанья
И ловит сна
Воспоминанья.
Экспромт на Огареву
В молчанье пред тобой сижу.
Напрасно чувствую мученье,
Напрасно на тебя гляжу:
Того уж верно не скажу,
Что говорит воображенье.
К Жуковскому
Их слава – им же стыд; творенья – смех уму;
И в тьме возникшие низвергнутся во тьму.
Желание
Мне дорого любви моей мученье,
Пускай умру, но пусть умру любя!
Завещание Кюхельбекера
Друзья, простите! Завещаю
Вам все, чем рад и чем богат;
Обиды, песни – все прощаю,
А мне пускай долги простят.
1817