Ох уж эти монастырские тайны! Корреджо узнал их множество, работая в разных обителях. Для монастыря бенедиктинцев в той же Парме Антонио написал крохотную картинку «Христос в Гефсиманском саду». Никак не мог понять: отчего такой размер – в ладонь? Стены монастыря же громадные. Оказалось, настоятель хочет поместить картинку в своей келье, чтобы прикрыть секретный кирпич, за которым расположен тайник. И опять пришлось давать слово, что никому не расскажет о секрете.
…Антонио вздохнул. И к чему он вспоминает?! Обо всем этом давно пора забыть! Надо заснуть, а значит, лучше подумать о чем-нибудь хорошем. Ведь было же счастье!..
Корреджо вспомнил, как создавал свои любимые картины – цикл о любви римского бога Юпитера: «Юпитер и Антиопа», «Юпитер и Ио», «Леда» и «Даная». Герцог мантуанский Федериго II Гонзаго, сын Изабеллы д’Эсте, вознамерился преподнести императору Карлу V особый дар, вот и вспомнил, что император обожает живопись. «Создай нечто, что переплюнет Тициана! – повелел Федериго. – А уж я заплачу по-царски!»
Легко приказать, но как выполнить? Тициан же великий живописец. Вот Корреджо и придумал взять сюжетом и чувствами – написать цикл о Любви. Конечно, Юпитер в любви был забавник, соблазнял красавиц необычно – то лебедем прикидывался, то золотым дождем, то туманным облаком, а то и просто страстным бычком. Однако Корреджо задумал показать не соблазнителя, а земных женщин, готовых на великую любовь. Именно они оказывались настоящими богинями – нежными, страстными, самозабвенными. И тела этих нагих красавиц виделись живописцу словно светящимися изнутри золотым светом счастья.
Дело было за малым – уговорить Джироламу позировать обнаженной да еще и в откровенных позах. Почтенная женушка отнекивалась, как могла, даже всплакнула. Но Антонио впервые оказался неумолим: «Не будешь позировать – поеду в Парму искать жриц любви!»
Джиролама в последний раз всплакнула и… разделась. Не толкать же мужа в объятия потаскушек!
Ну а чтобы загладить свой грех, Корреджо написал любимую женушку на картине с самым святым сюжетом – «Рождество». Там Мария, с лицом прелестной Джироламы, благоговейно взирает на своего родившегося младенца. А кругом – ночь, тьма. Но людям, столпившимся вокруг, светло, ибо чистый и яркий свет исходит от самого младенца.
Антонио вспомнил, как, показав картину восхищенной жене, улыбнулся: «Ну теперь ты точно бессмертна!»
Идиот! Он забыл, что судьба-злодейка только и ждет, как бы повернуть жизнь к худшему. Забыл, что, поменяв в юности имя, лишился ангела-хранителя своего рода. В середине 1530 года из Флоренции пришла чума. И эта безжалостная гостья забрала у него Джироламу!..
Только