Однако через год картину пришлось снять. Взбалмошный Павел, охладев к мальтийскому посланнику, не желал более его видеть, приказав отправляться в ссылку в имение жены. Литта был в отчаянии. Он метался по своему роскошному столичному дому на Большой Миллионной, не понимая, как скажет красавице жене о том, что отныне их жилищем должна стать простая деревенская усадьба. Но тут дверь открылась. На пороге возникла Екатерина Васильевна с леонардовской картиной в руках. «Мы готовы!» – кротко сказала она и прижала «Мадонну» к груди.
Как ни странно, но и в деревне Литта проявил себя отличным руководителем: не просто управлял имением твердой рукой, но и заботился о крестьянах, за свой счет строил им избы, поощрял их занятия ремеслами – словом, превратился в образцового помещика.
Правда, сельская жизнь оказалась недолгой. После вступления на престол Александра I в 1801 году семейство Литта вернулось в столицу. А с ним – и картина Леонардо, которую в петербургском свете вскоре окрестили по имени владельца «Мадонной Литта».
К тому времени многое переменилось. Нового русского императора более не заботила судьба Мальтийского ордена, тем более что саму Мальту уже захватили англичане. Так что Юлий Помпеевич переключился на насущные проблемы своей новой родины. И весьма в этом преуспел. В 1811 году по представлению Александра I он стал членом Государственного совета. Был всеми уважаем, баснословно богат, жил на широкую ногу. Одно оказалось несбыточным – у Юлия Помпеевича и Екатерины Васильевны так и не было общих детей. Часто по ночам Литта думал: отчего Бог так и не дал ему увидеть, как обожаемая русская Мадонна держит у груди их дитя?..
Однажды в их доме на Большой Миллионной гостила его падчерица – дочка Екатерины Васильевны Мария. К тому времени она уже была замужем за графом фон дер Паленом и совсем недавно родила прелестную дочурку. Литта зачем-то зашел в ее комнату и буквально замер на пороге. Юная мать кормила младенца. Лучи заката золотили комнату. Волосики на головке девочки просвечивали золотым пушком. Увидев вошедшего Литту, она повернула к нему головку и улыбнулась. И ему вдруг показалось, что он снова видит наяву сцену, когда-то написанную Леонардо. Мать и дитя.
С тех пор Юлий Помпеевич стал неравнодушен к своей «внучке». Стал ее крестным отцом и с тайным восторгом слушал в церкви, как любимицу нарекают Юлией в его честь. Видно, Мадонна услышала его молитвы и явила ему дитя. Литта зачастил в дом к Паленам, а по городу поползли гнусные слухи. Растерянная Екатерина Васильевна попыталась урезонить мужа: «Зачем ты так носишься с Юленькой? Уж и так весь Петербург судачит, что она – дочь не Палена, а твоя!» Литта ужасался: «Что ты говоришь? Неужто я мог бы соблазнить собственную