– А вот это уже серьезный разговор, – сказал Примус, подсаживаясь к нему ближе.
Показания неудачливого жулика были запутаны и нескладны, через некоторое время он сам понял, что опять заврался, махнул рукой и весело рассмеялся.
– Ладно, начальник. В общем, дело было так. На зоне, где я чалился, в моей кентовке был один фраерок – Леша Узелок. Он за разбой срок мотал. Ну, а когда я откинулся, мы с ним одно время переписывались, даже когда он сам на свободу вышел. А потом как-то перестали писать. Другие знакомые, другие дела, сами понимаете, кореш на зоне одно, а кореш на воле – совсем другое. Ну когда мы малявами обменивались, я ему отписал, что мать моя умерла и один живу. Может, поэтому он мне с месяц назад маляву прислал и попросил двух его корешей на недельку приютить. Дела у них в нашем городе были. Ну а мне какая разница? Мне даже и хорошо, они ведь при бабках приехали, мы с ними денька два хорошо покеросинили! Один по виду русский, Геркой его звали, а второй черный, с Кавказа, он мне Мелитоном представился. Что у них за дела здесь были, я не знаю, но уехали они в прошлый понедельник, а на прощание мне Мелитон эту хреновину оставил. Денег, говорит, не дам, у самих в обрез, но вот эта штука, говорит, хороших бабок стоит. Ну и отчалили. А я… – Геркин жалко улыбнулся и развел руками.
– А ты еще раз лоханулся! – безжалостно сказал Примус.
– Да откуда я знал, что эта штуковина с мокрухи? – ощетинился Геркин.
– Уехали они как? – спросил Нечаев. – На машине? На автобусе? Или поездом?
– Поездом, – подавленно сказал Геркин. – Я им и за билетами ездил.
– Так они что, паспорта тебе давали? – быстро поинтересовался Примус.
– Давали, – кивнул Геркин. – Только я в них не заглядывал, как были с бабками, так и отдал в кассу. Кассирша билеты выбила, у меня еще стольник остался, я на этот стольник бутылку «Старки» купил.
– Но вагон-то хоть помнишь?
– Вагон? – Геркин наморщил лоб. – Вагон рядом с рестораном был. Значит, шестой или восьмой, а вот с какой стороны я не помню. Я же их в натуре провожал, в вагон-ресторане пузырь брал, мы его прямо в купе и распили.
– А чего ты их провожать поперся? – поинтересовался Примус. – Ну приехали и уехали, тебе-то что?
– Так этот… Мелитон… он вроде в авторитете был, – объяснил Геркин. – Я его и уважил, вещи помог к вагону донести.
– Вещи? – в один голос сказали Нечаев и Примус. – Какие вещи?
– Телик маленький, – удивленно глянул на них Геркин. – И этот… Как его? Ну, компьютер такой маленький, как чемоданчик. Язык сломаешь, пока название выговоришь. Мелитон еще хвастался, что почти на халяву их взял!
– А телевизор какой был? – не отставал Примус. – Наш, отечественный?
– Наши таких делать не умеют, – сказал Геркин. – Японский телевизор был, «Сони» называется.
Нечаев поманил оперуполномоченного в коридор.
– Давай, – сказал он, – бери машину и вези Броньку к следаку, пусть допрашивает под протокол.