– Для нас лучше, чтобы ребенок был здоровым. Мне нужны пренатальные витамины и хорошие условия. Если я заболею, ребенок в моем животе тоже заболеет.
Огонек безумия сверкнул в его глазах.
– Ты думаешь, что доктор-жулик знает лучше, чем я?
– Нет. Мне просто хочется сделать как лучше для ребенка.
– Я скажу тебе, как лучше. Встань и съешь то, что я тебе принес. Мы отложим наши отношения, пока не будем уверены, что он крепко сидит в тебе.
Он принес ей маленький обогреватель и мягкое кресло. Поставил в комнатке маленький холодильник, где держал молоко, свежие фрукты и овощи. Он давал ей теперь больше мяса и заставлял каждый день принимать витамины.
Когда он почувствовал, что она достаточно окрепла, насилие продолжилось, но реже. И по лицу он ее бил уже не кулаком, а ладонью.
Ее живот рос, и Сэр принес ей огромные, широкие платья, которые она ненавидела, и пару шлепанцев, вызвавших у нее слезы благодарности. Он повесил на стену календарь и сам отмечал дни, а она смотрела, как ползут дни ее жизни.
Конечно же, он позволит ей подняться наверх, когда родится ребенок. Он хочет ребенка и позволит ей с малышом выходить из тюрьмы.
А потом…
Ей не надо торопиться, размышляла Элис, сидя в кресле возле горячего обогревателя, а у нее в животе шевелился и бил ножкой ребенок.
Она должна убедить его, что останется, будет послушной, что она сломалась. И когда она поймет, где находится, когда поймет, как ей лучше убежать, то убежит. Убьет его, если появится такая возможность, но убежит.
Она жила этой мечтой. Ребенок родится, ребенок откроет перед ней дверь для побега. Для нее он средство, чтобы покончить с этим кошмаром, – и ничего больше, ведь это существо, которое безумный тюремщик насильственно поселил в ней.
Когда она поднимется наверх, когда к ней вернутся силы, когда она поймет, где находится, когда Сэр начнет ей доверять, она убежит.
К Рождеству она будет дома, в безопасности, а ублюдок будет убит или попадет за решетку. Ребенок… она не могла думать об этом.
Пока не хотела.
В конце сентября, когда шел одиннадцатый месяц ее плена, с режущей боли в спине у нее начались схватки. Она ходила, пытаясь их облегчить, сидела в кресле, лежала на койке, поджав коленки, но ничего не помогало. Боль растекалась, усиливалась.
Когда отошли воды, она начала кричать. Кричала так, как не кричала в первые недели заточения. И, как и в те недели, никто не приходил на ее крик.
Она в ужасе заползла на койку, а схватки все усиливались, делались чаще. Ее горло пересохло, жаждало воды, между схватками она набирала воду из раковины в одну из чашек «Дикси», которые он принес ей.
Через десять часов после первых схваток открылась дверь.
– Помоги мне. Пожалуйста, пожалуйста, помоги мне.
Он торопливо сбежал вниз и встал, хмурясь, потом молча сдвинул шляпу на затылок.
– Пожалуйста, мне больно. Ужасно больно. Мне нужен врач. О господи, мне нужна помощь.
– Женщина рожает детей в крови и боли. Ты такая же, как все. Хороший день. Прекрасный