– А, ну да, – закивал Артем, – волшебство. Действительно. Как же я недогадлив. Ну да ладно, вы мне вот что скажите. Почему я никому не должен говорить о доспехах, никому не могу их показать?
– Ты иногда проявляешь чудеса сообразительности, а порой страшно недогадлив, как… – Ацухимэ так и не подобрала необидного сравнения.
– Потому что о-ёрой Тайра Томомори – это знамя, – сказал ее брат. – Представь себе, что кто-то, пусть тот же Нобунага, поднял бы мятеж. За ним пошли бы его вассалы. Но что остальные? Как убедить людей последовать за собой? Трудно их убедить, что ты избран Небом, правда? Однако если на тебе увидят доспехи Тайра Томомори, историю которых знают все самураи от мала до велика, то никто не усомнится в твоей избранности. Все знают – призрачная армия Тайра не могла отдать этот о-ёрой обыкновенному человеку. И об этом стали бы думать люди и, думая так, присоединялись бы к Нобунага. Вот почему Нобунага прятал ото всех доспехи Томомори – разнесись о них слух, и кто-то бы обязательно попытался до них добраться. Это стало бы его знаменем, которое он собирался развернуть в день своего выступления. Возможно, предательство и мятеж он замыслил, когда стал обладателем этих доспехов, а не наоборот… Я знаю, на тебя было несколько покушений. Не в этом ли сундуке лежит их причина?
– Да ну, доспехи тут ни при чем! – отмахнулся Артем. – Мои люди никому не могли о них проболтаться!
– Не только твои люди знали о них. О них мог знать сын Нобунага или кто-то из бывших самураев Нобунага.
– Да, Бычий Дьявол[16] у меня уже в печенках, я как-то об этом не подумал, – Артем, морщась, почесал затылок. – А теперь осведомленного народа становится еще больше. Вот скажи, Хидейоши, сможешь ли ты смолчать о доспехах, когда будешь докладывать сиккэну о своей поездке в Ицудо?
– Об этом я еще не думал, – признался Хидейоши.
– Вот то-то… – Артем вздохнул. – Ой, чувствую, скоро вся страна узнает, в каком таком тайном месте лежат доспехи.
– Быть может, тогда тебе стоит взять их с собой и подарить императору? Это будет великолепный подарок, лучший знак твоей преданности.
– А ведь это мысль, – согласился Артем. – Но ее следует тщательно обдумать. В этом есть что-то глубоко правильное для меня и для императора…
– Обдумывать придется в другом месте, – Ацухимэ подняла с пола фонарь. – Свечи догорают.
– Пойдемте на воздух, – Артем с готовностью шагнул к лестнице. – А то еще и впрямь нагрянут какие-нибудь призраки…
Первое, что услышал Артем, выйдя на воздух, – это свое имя, выкрикиваемое чьим-то охрипшим голосом. Голос раздавался, разумеется, снизу. Не с неба же…
Артем перегнулся и увидел мечущегося по двору слугу Рётаро.
– Я здесь! – крикнул Артем, сложив руки рупором. – Что стряслось?
– Господин! – Рётаро задрал голову. – Пришел господин Тадзука и… и… второй господин.