– Да нет, можно. Я просто узнать хотел… – Серёжа замолчал, передвинул чемоданчик, присел на него и, глядя снизу вверх на «Дон Кихота», спросил: – Писатели про многое просто выдумывают, верно? Особенно фантастику или сказки. И ведь никто над писателями не смеется, не кричит, что они все наврали… А если какой-нибудь человек… ну, не писатель, а просто… Если он какие-нибудь истории просто для интереса начинает придумывать, его сразу дразнят, что хвастун. Почему?
– Бы-вает… – медленно сказал журналист. – Но тут, наверно, ничего не поделаешь. Просто не надо обращать внимания… Между прочим, над писателями тоже иногда смеются. Дураки-то еще есть на свете.
Серёжа кивнул. Хотел еще что-то сказать, повернулся… Шаткий чемоданчик опрокинулся под ним, и Серёжа полетел в траву.
Он тут же вскочил и засмеялся.
– Садись-ка на скамейку, – сказал журналист. – А то раздавишь свой багаж да еще шею свихнешь.
– Не свихну. Мне эта скамейка уже надоела, я на ней с самого утра торчу.
– Ну и что? По-моему, очень удобно. Спинка удачно сделана и вообще… – Журналист повозился на скамейке, устраиваясь поуютнее.
Серёжа торопливо проговорил:
– Извините, я забыл сразу сказать. Там, кажется, где-то гвоздь торчит, можно брюки порвать.
«Дон Кихот» поспешно приподнялся. Ощупал под собой скамью.
– Черт… Действительно торчит. Это было бы чрезвычайно досадно – порвать штаны. Других у меня с собой нет.
– У меня нитка с иголкой есть. Зашили бы, – сказал Серёжа.
– Спасибо, утешил… А почему ты свои не зашьешь? Вон у тебя внизу штанина распорота.
– Да ну их! Я их вообще снять хотел, да в чемодан не влазят… Я их надел, потому что через колючки надо было пробираться. Ну и зацепился там.
– Где же ты пробирался через колючки? Ты ведь из лагеря едешь?
Серёжа нахмурился.
– Ну, извини, – поспешно сказал журналист. – Это опять профессиональная привычка. Командировочное настроение у меня. Когда я в командировке, то всех обо всем спрашиваю.
– Значит, вы в командировке? – переспросил Серёжа. Потому что неловко было молчать.
– Угу, – откликнулся «Дон Кихот».
Он вдруг внимательно посмотрел на Серёжу, наморщил лоб, будто решал что-то. Потом спросил:
– Можно, я расскажу тебе маленькую историю? Ты не удивляйся. Понимаешь, мне очень интересно, что про эту историю скажет случайно встреченный человек. Ну, такой, как ты… Можно?
– Конечно, – сказал Серёжа. – А про что история?
– Да простое, в общем-то, дело… Получили мы в редакции письмо. От одного гражданина. Пишет гражданин про председателя здешнего колхоза «Луч». Пишет, что председатель этот такой-сякой, с людьми не ладит, зазнается, обижает подчиненных. Колхозные машины для своих личных дел использует. Пионеров из лагеря на колхозную стройку не велел пускать, когда они там хотели в порядке шефской помощи поработать…
– Это, наверно, про наш лагерь, – вставил Серёжа. – Здесь близко другого нет.
– Наверно,