– Это Алена с Аришей?.. Что вы им сказали? – взволнованно привстала Таня.
Алена самая красивая девочка во дворе, в классе, в мире, она как немецкая кукла с золотыми волосами и огромными голубыми глазами. Ариша – ее сестра, этого уже достаточно, чтобы быть особенной. Алена с Аришей обе особенные, неудивительно, что они хотят дружить с Левой…А с ней не хотят.
– Сказала, что мы обедаем, у нас праздник в честь Левы и Тани. А одна из них, которая повыше, говорит: «А можно нам с вами обедать, у нас тоже праздник, мы с Левой в одном классе», – удивленно пересказала Фира. – …Да уж, эти дети воспитанием не блещут. Мы с их родителями даже не знакомы, а они «можно с вами?»…
Таня сникла, – Алена с Аришей в одном классе С ЛЕВОЙ, а ее вообще не заметили!
Илья подмигнул детям:
– Таня, Лева, у меня для вас кое-что есть…
Илья обожал дарить подарки и всегда устраивал из этого целое представление: прятал подарки, рассовывал по углам записки с указаниями, дети должны были искать. В этот раз в кухонном шкафу лежали два набора чешских фломастеров.
– Пошли, дети… дети, кричите ура, у вашего папы бура, – приговаривал Илья, уводя детей.
– Вечно ты пересыпаешь свою речь картежными поговорками… Ладно, идите ищите подарки, – разрешила Фира и посмотрела на Фаину заговорщицким взглядом, словно запускала ее: «Давай начинай».
Фаина с готовностью вступила:
– Эмка, мы тут с Фиркой подумали – а что, если ты возьмешь Илюшку к себе? В целевую аспирантуру? Будешь его научным руководителем?..
– Илюшка просто застоялся, расслабился, вся эта жизнь в НИИ его затянула – колхозы, отгулы… – вступила Фира.
– Ты же знаешь, как Фирка за него переживает… – поддержала Фаина, и все это стало похоже на отрепетированный спектакль.
Эммануил Давидович, конечно, знал, – живя общей жизнью, как они жили, невозможно было не знать, как важна была для Фиры Илюшина защита, – и не знал, НАСКОЛЬКО важна для Фиры была Илюшина защита. Все же они встречались только за столом, только в приподнятом праздничном настроении, – как будто из года в год приезжаешь отдыхать в один и тот же курортный городок, кажется, что жизнь там – только море и солнце. Но в каждом доме шла своя жизнь, чужая жизнь, про которую невозможно знать все до самого последнего, стыдного. Откуда Кутельману за Фириной лучезарной улыбкой увидеть все ее «Илюшка, Илюшка, давай, Илюшка!..», как будто он спортсмен и никак не может взять высоту, или как будто он скотина, а она его погоняет…
– Эмка, отвечай быстро, пока Илюшка с детьми возится… – строго сказала Фира.
– Но я… – замялся Кутельман.
Фира посмотрела на него взглядом «никаких “но я”».
– Но Илюшка… – пробормотал Кутельман, и Фира посмотрела на него взглядом «никаких “но Илюшка”».
– Но