Вердан снова сник и продолжил уже на тон ниже:
– У серебристых очень странная избирательность. Во-первых, они предпочитают тех, кто помоложе. И, во-вторых, вообще никто до сих пор не понял, почему они выбирают одних и игнорируют других, таких же порядочных и честных людей. О подонках я не говорю – ни один карайн их не примет. А за погибшего напарника карайны мстили, пока не погибали сами. Дорцы за все это так возненавидели наших серебристых, что за каждую шкуру обещали заплатить золотом. Из местных мало нашлось говнюков, польстившихся на кровавое золото, а дорским охотникам туда и дорога – из гор не вернулся почти никто. А из вернувшихся, не знаю, заработал ли кто хоть медяк.
– Так получается, что в горах живут и дикие серебристые карайны? Потомки тех, которых отпускали на свободу из питомника, хотя бы…
– А кто его знает… Если и есть, то людям они не показываются, особенно после войны. Наши горы очень древние, в них сколько угодно разломов, промоин, закрытых долин, и вообще Беранис знает чего. В одном из таких мест ты побывал, а из других мог не вернуться вообще. Бают, что в недрах Стайского хребта есть подземные города, только там никто не живет. И на поверхности немало старых развалин, даже есть лестницы, вырубленные в скалах, которые не ведут никуда. Дорцы далеко в наши горы боятся заходить, да и местные опасаются. Карайнам проще, они чуют, куда не надо соваться. Может, уцелевшие и живут где-то там.
– С твоих слов я понял, что есть и какие-то другие карайны?! – недоверчиво поинтересовался юноша.
– Есть, говорят… Где-то далеко на юге водятся. Мелкие пестрые и черные, типа наших серебристых. Это все отец говорил. Я-то неуч, а он с самим князем был знаком. – И охотник замолчал. – А кстати, что-то давно не видно твоей питомицы, – внезапно спросил он спустя некоторое время.
– Это еще вопрос – кто кому питомец… – усмехнулся Релио, вспомнив историю своего знакомства с Хальдрой. – Хотя что-то я действительно ее редко вижу последнее время. Вскоре после того, как мы спустились с гор, она занялась какими-то своими делами и меня в известность о них не поставила.
Он задумался.
– Будь она простой кошкой, я бы решил, что у нее где-то завелись малыши. Но ведь несколько лет после гибели котят до нашей истории с пещерой у нее не было никого…
– Не было, не было, а вот теперь, может, появился, – зевнул с усмешкой Вердан. – Ты ее спроси, когда в следующий раз придет.
– Так она и ответила, – вздохнул юноша. – Эта особа себе на уме. За все знакомство я ее «голос» слышал-то всего несколько раз, и то в случае крайней необходимости.
– Тогда ты прав. Похоже, ты у нее не первый.
– Да мне разницы нет. Мы и так ладим, просто я за нее волнуюсь. Мало ли что…
– Вот увидишь! – хохотнул охотник. – Придет твоя киса и прибавление в подоле, то есть в зубах, принесет.
– Дай-то