Однако, подумала Даша. Неужели кто-то пытался прорваться в Смольный? Там серьезная охрана – видно, покритиковали. Но кому сейчас потребовалось-то?
Почти на подходе встретились два вполне характерного облика «патсана». Завидев ее, целенаправленно двинулись навстречу, чуть расходясь по сторонам. Топор явил себя на свет божий, выскользнув из-под рюкзачка.
Нет, ну разве можно так ошибаться в людях? Как не совестно… Ведь два красивых, молодых мужчины хотели просто спросить «скоко время» или проводить девушку… а вообще-то им совсем не сюда, а совсем и наоборот, даж на другую сторону улицы. И вообще они спешат, так что извините, но знакомство не состоится. А вы, девушка, что подумали? Фи… надо нам было больно к вам подходить…
Удачно подвернулся уже весьма старательно раскуроченный киоск. Воровато озираясь, Даша подобрала остатки – несколько упаковок одноразовых станков для бритья, несколько упаковок презервативов, маникюрные наборы, упаковки батареек. Всем этим основательно подзабила рюкзак. Среди остатков снейков набрала с десяток пакетиков с вяленым мясом – самое оно. Теперь у рюкзака были забиты и боковые карманы. Невдалеке взвыла сирена, и Даша резво дернула от киоска, успев урвать напоследок упаковку лейкопластыря. Впрочем, никто не кричал «Руки в гору!», и пистолета разряд так и не настиг – очевидно, не до нее и было. Да, похоже, что сейчас всем станет не до нее, отчего оптимизма совсем не прибавляется. Перебежав улицу, Даша чуть не столкнулась с весьма шустрым мертвяком. Он едва не сгреб ее своими сильно обглоданными руками, пришлось отскочить за машину, так что мертвец, промахнувшись, упал на капот. Тут же топор точно ударил мертвеца в висок – раздался хруст, и обмякшее тело осталось на капоте. Даша сглотнула, шумно выдохнув пару раз. Ладно, похоже, надо привыкать. Крови, правда, и всего соответствующего было немного, больше на обушке.
Именно на обушке – вспомнились рассказы любителей истории про всякие чеканы, шестоперы и прочие моргенштерны. Острые шипастые наконечники дубин застревали в доспехах, щитах, а то и телах врагов, и воины лишались оружия или даже жизни, если пытались его выдернуть. Оттого и стали популярны бугристые, тупоугольные палицы – они сотрясали и проламывали, но не застревали. А боевые топоры эволюционировали в алебарду – с длинным, выгнутым лезвием: скорее страшная тяжелая сабля на древке, чем топор. Да что говорить – вспомнился один ветеран, рассказывавший, что обычным русским граненым штыком лучше было колоть в живот, так как иначе он мог, пройдя насквозь, застрять в грудной клетке, зажатый ребрами. У того деда так погиб друг, не успевший выдернуть винтовку из заколотого немца.
Вытерев обушок об куртку упокоенного, убирать топор уже не стала. Вскоре попались еще два мертвяка – шли навстречу. Даша обратила внимание – они были не покусаны, а убиты: грудь у каждого разворочена минимум парой пуль. Это наводило на нехорошие