– Ярослав, – окликнул я Алколита, собравшегося было бежать следом за стражником дальше к порту, – иди сюда. И ты, Артем, остановись. Там нам делать нечего.
– Как так?! – возмутился Ассасин. – Там же пожар!
– Ведра найдется кому носить и без нас, – холодно парировал я, глядя на разворачивающееся внизу действо. – А гидромантией никто из здесь присутствующих не владеет. Да и толку с нее, вон, глянь, местные маги воды из шкуры вон лезут, но тушить все просто не успевают. Пока они в одном месте появятся, огонь в пяти новых гореть начинает. Нужен дождь.
– На небе ни облачка, – возразил мне Ярослав, окинув взором небесную синеву. – Как его вызвать с ясного неба-то? Будь это возможно, городские волшебники уже наверняка сделали бы это.
– Я скажу тебе всего одно слово, – сказал я Алколиту, усаживаясь на краю обрыва в позу лотоса и готовясь начать медитацию, в которой использование сверхъестественных способностей давалось легче всего. – Пар. Если у нас нет туч, то нужно их сделать. А потом окружить барьерами влажного воздуха еще не тронутые пламенем постройки и дождаться, пока все выгорит.
– Ты полагаешь, у нас получится? – с сомнением произнес Ярослав, но тем не менее устроился рядом. – Хм… до этого костра далековато…
– До облака, которое мы опустили на дорогу, было еще дальше, – не согласился с ним я. – Так что давай, начинаем уговаривать ветры смести нужный нам воздух в одну кучу. Только не следует сразу отпускать его к постройкам, а то ничего не добьемся, только людей ошпарим, сначала надо дать пару остыть. Артем, сделай так, чтобы нам никто не мешал. Если концентрация нарушится, то всю работу придется начинать заново.
– Постараюсь, – согласно кивнул Ассасин, с сожалением взглянув на полыхающее в гавани пламя. Уверен, сейчас ему хотелось быть там, самому спасать людей, а не быть сторожем двух магов-недоучек, собирающихся глубоко уйти в себя. Но думать головой, а не мускулами, мой друг умел, что бы про него ни говорил я сам в минуты волнения.
Затянув монотонный стих-заклинание, которому Ярослава научила соблазненная им ведьмочка, мы своей волей стали сгонять рассеянные