Почесав ногтем указательного пальца левой руки подбородок, заросший двухдневной щетиной, Ньют закрыл за собой дверцу тягача и активировал с миниатюрного брелока-пульта охранную систему «МакНилуса». За его спиной тихо щёлкнул магнитной задвижкой дверной замок, запирая кабину тягача; одновременно с этим активировалась сигнализация, которая при попытке нелегального проникновения в кабину мало того, что начинала орать дурным голосом на всю округу, так ещё и поражала злоумышленника хорошим таким разрядом электрического тока. Не смертельного, но обездвиживающего негодяя на несколько минут.
Спустившись на запылённый дасфальт стоянки, Эстевез неторопливой походкой двинулся в сторону кантины, над входом в которую ярко горела неоновая вывеска, изображающая весёлую девицу в поварском одеянии, держащую в руках свежеиспечённый хлеб, а по обе стороны от дверного проёма грозными глыбами высились двое здоровенных бугаёв в кожаных безрукавках и пластексных штанах с заправленными в тяжёлые армейские полуботинки голенищами, держащие наперевес автоматы «Browning GR-68.338» и внимательно наблюдающие за окрестностями. Впрочем, вооружённые вышибалы при подобных заведениях были самым заурядным явлением и обращать на них лишнего внимания явно не стоило. Если, разумеется, вы не планировали устроить какую-нибудь бучу. Но к Ньютону это не относилось. Он просто собирался перекусить и немного отдохнуть перед тем, как продолжить путь в Сан-Педро-Сулу.
Вышибалы проводили Ньюта настороженными взглядами, однако никаких препятствий дальнобойщику чинить не стали. Правда, Эстевез мог поставить пятьдесят колонов на то, что оружие, которое он имел ври себе, охранники просекли, но здесь с оружием ходили почти все взрослые мужчины, поэтому вышибалы не стали заострять внимание на револьвере и боевом ноже Ньюта. В конце концов, право на самозащиту никто ещё не отменял.
Переступив порог кантины, Эстевез на несколько секунд остановился, чтобы дать своим глазам возможность привыкнуть к яркому освещению после полумрака стоянки и слабых лампочек в коротком входном тамбуре. Затем внимательно огляделся по сторонам.
Главный зал кантины «Panaderia Lilian» был спроектирован явно не совсем нормальным человеком, у которого были какие-то извращённые представления о геометрических формах. Странно изломанные углы помещения, имевшего форму неправильного четырёхугольника, создавали впечатление куда большего объёма, нежели на самом деле. Вмонтированные в потолок галогеновые лампы заливали всё пространство ярким светом, практически не давая теней. За полукруглой стойкой из металлопластика хозяйничал немолодой мужчина с заплетёнными в «конский