– В больнице в Кульвере, – солгал Алджир. – А это самый короткий путь туда.
– Совсем нет. Я знаю эту дорогу. Она ведет только к дюнам и морю.
– Предоставь это мне, Норена, – с неожиданной резкостью оборвал он девушку. – Я знаю, что делаю.
Девушка посмотрела на него. Казалось, это был совсем не тот человек, с которым она познакомилась в кабинете доктора Грэхема. Тот был милым, добрым, полным к ней сочувствия. Но этот… По спине побежали мурашки. Как человек может так внезапно полностью измениться? Ей будто привиделось это в страшном сне.
Цапля, спугнутая приближающейся машиной, тяжело поднялась в воздух и улетела. Впереди Норена увидела море.
– Там море, – в отчаянии прошептала она. – Эта дорога больше никуда не ведет, только к морю.
Цитрусовый кустарник по обочинам сменился высокой пампасной травой, метелки которой, раскачиваясь под легким теплым ветерком, казались зловеще манящими пальцами.
– Пожалуйста, остановите, – умоляла она. – Пожалуйста.
Еще сто ярдов – и дорога делала разворот назад.
Когда Алджир сбавил скорость, девушка снова посмотрела на него. Искаженное лицо его было покрыто потом: губы крепко сжаты, напряженный взгляд устремлен вперед. Его вид ужаснул Норену. Она инстинктивно почувствовала, что он вот-вот бросится на нее. Норена читала сообщения об изнасилованиях и убийствах, время от времени появлявшиеся в газетах. Но не придавала им особого значения, уверенная, что с ней ничего подобного произойти не может. По ее мнению, в большинстве случаев погибшие девушки сами были виноваты. Они одевались и вели себя так, что просто напрашивались на неприятности. Но с какой стати этот человек будет нападать на нее? Она не подавала ему никакого повода. Если, конечно, он не один из тех ужасных маньяков, о которых все наслышаны. Но он не может быть маньяком. Он мамин адвокат. А был ли у мамы адвокат? Она никогда не упоминала о нем. Норена снова посмотрела на Алджира, который уже остановил машину и вытаскивал ключ зажигания. Он намеренно прятал от нее глаза. Это было ужасно! Если бы она увидела выражение его глаз, то поняла бы, что он задумал. Его движения были нарочито неторопливыми. Она заметила, что рука его дрожала, когда он вытаскивал ключ.
Пляж с холмиками дюн, желтеющими пучками высохшей травы и широкой лентой сырого песка, обозначавший полосу прилива, простирался на многие мили, безлюдный и пустынный. Морской бриз крепчал, закручивая сыпучий песок в маленькие воронки. Так неделя за неделей, месяц за месяцем, год за годом росли покатые дюны, нарушая однообразие ровной поверхности пляжа.
Норена сама не заметила, как нажала на ручку дверцы машины. Дверца распахнулась, и девушка выскочила из машины. Алджир попытался схватить ее, но она увернулась и побежала по рыхлому песку так быстро, как только могла.
А бегать Норена могла очень быстро. Недаром она хорошо играла в травяной хоккей и баскетбол. Недаром выигрывала стометровку у сильных соперников в колледже. К тому же до