Все захлопали, включая градоначальника, и Пётр Иванович понял, что отвертеться не удастся. Правда, признался, клавишным инструментом владеет слабо, больше к гитаре приучен. Что ж, нашлась в доме и гитара. Правда, семиструнная, но Копытман без лишних усилий настроил её под более привычный «ишпанский», как он выразился, вариант. После чего чуть дрожащим голосом затянул «Колокольчик», который Евгений Дмитриевич Юрьев сочинит полвека спустя.
В лунном сиянье снег серебрится,
Вдоль по дороге троечка мчится.
Динь-динь-динь, динь-динь-динь —
Колокольчик звенит,
Этот звон, этот звон
О любви говорит…
– Браво! Гениально!
И вновь аплодисменты, доставившие, нужно сказать, Петру Ивановичу приятные моменты. Одним романсом присутствующие не ограничились, потребовали ещё. Что ж, Копытман знал их пусть и не так много, но достаточно для одного вечера в приятной компании. Отчего бы не спеть? Исполнил «Утро туманное» на так же ещё ненаписанные стихи Тургенева. Романс был принят тепло, поселив в душах собравшихся лёгкую грусть. Концерт продолжился песней Андрея Петрова на слова Киплинга «Мохнатый шмель», добавив цыганской удали. Тут и Копытман разошёлся, дав волю своему лирическому тенору, и глаза у слушателей заблестели более весело.
– Право, мы этих прекрасных романсов и не слыхали вовсе в нашей глуши, до нас все новости доходят с изрядным опозданием! – воскликнула Татьяна Леопольдовна, обмахиваясь веером. – Ох, что-то жарко мне стало, идёмте в обеденный зал, там уже, наверное, подали мороженое.
И впрямь, десерт в изящных серебряных розетках, чуть подтаявший, с кусочками фруктов ожидал на столе, и инспектор про себя отметил, что порции были скорее чисто символическими. Вслух же выразил своё восхищение, посетовав, как, наверное, дорого содержать в подвале дома ледник.
– Так ведь, милостивый государь, какой там ледник, так, уголок аршинный с ледышкой… Но это ещё не всё! Мартьян, ну-ка, подавай апельцыны!
Минуту спустя Мартьян внёс в обеденную залу поднос с горкой апельсинов. Южный фрукт, похоже, считался в этих краях редкостью, и Копытман из скромности отведал только один, да и, в общем-то, он больше предпочитал мандарины.
Затем сели расписать пульку в преферанс с участием градоначальника, Петра Ивановича и доктора, так что никому пропускать раздачу, сиречь сидеть на прикупе, как это бывает при игре вчетвером, не довелось. Копытман когда-то поигрывал в эту разновидность карточных игр, был знаком с правилами, так что совершенным дураком не выглядел.
– Раз уж у вас денег в наличии не имеется, позвольте ссудить вам на игру пять рублей мелочью, не откажите в любезности, – предложил Муравьёв-Афинский.
– Что ж, буду весьма признателен, – так же учтиво ответил инспектор.
Ставили по гривеннику, и вскоре Пётр Иванович понял, что градоначальник ему подыгрывает. В то же время Кнут играл честно, что было присуще его немецкой натуре.
«Неплохо