– Непременно! Я непременно должен быть! – радостно согласился он и тут же, от зорких глаз его ничего не могло укрыться, быстрым движением подхватил раскопанного медведицей сонного жучка и с аппетитом проглотил его.
– Непременно! – ещё раз отозвался Быстрик. Взмахнув крыльями, он начал набирать высоту. Ему предстояло облететь всю свою немаленькую территорию.
– Довольно, – сказала сама себе медведица, проводив проворного соколика взглядом, – мои малыши, верно, с минуты на минуту проснутся.
И точно, только зашла она в берлогу, как безмятежно спящие комочки зашевелились.
– Мишуля, Пашуля, просыпайтесь, сейчас мы с вами пойдём гулять, – ласково будила она своих медвежат, облизывая языком их мордочки и ушки.
Медвежата прятались от ласк мамы, прикрываясь мхом, как одеялом. Они совсем не хотели просыпаться. Ведь в берлоге было так тепло, так уютно! И что значит это «гулять»? Однако медведица оказалась настойчивее.
Какое же было их удивление, когда они впервые оказались во внешнем мире! Нежно подталкиваемые носом мамы, они остановились на краю выхода из берлоги. Дневной свет, усиленный кристалликами снега, был так ярок и непривычен им, что медвежата зажмурились и неуклюже зашатались, стараясь сохранить нетвёрдое равновесие. Когда же они свыклись с всепроникающими лучами солнца и увидели всю огромность представшего пред ними мира, то в испуге прижались к передним лапам своей мамы и жалобно затявкали.
– Не бойтесь, – успокаивала их мама, – это тайга, наш родной дом.
Медвежата слушали, но не отходили от родных лап и запахов старой медведицы. Слишком суровым и неприветливым показался им вначале родной дом.
Так просидели они долгое время. Вначале со страхом, боясь и на мгновение оторваться от терпеливой мамы, но затем и с пробивающимся любопытством – куда же без него! – осматривая открывшийся перед ними вид.
То была стена бескрайнего леса, укрывшая собой и низины, и сопки, и распадки, и кристальной чистоты ручьи, превращающиеся в целые реки, и даже каменные горы. Лес, готовящийся нарядиться в новый, весенний наряд, обновить потускневшие за холодную зиму цвета; лес готовящийся заиграть свою первую весеннюю песню – «Зелёный шум». Прямыми стволами величественные кедры, стройные ели, пышные лиственницы, огромные дубы, дрожащие осины, ароматные липы, стойкие вязы, развесистые ильмы и светолюбивый ясень – составляли основу богатейшего дома тысяч зверей. Все они, даже невысокие по сравнению с лесными великанами берёзы, тянулись макушками к голубой перине неба. Ветвистые кустарники рододендрона и кедровые стланики занимали собой почти весь жидкий подлесок, утопающий в белоснежной яркости снега, ещё находившего прибежище в густоте таёжной чащи. Зато в большом количестве торчала сухостойная сорняковая трава, казавшаяся медвежатам невообразимо высокой. И снег был таким холодным! Не то что тёплая мамина шерсть!
Переминаясь с лапы на лапу, медвежата