Он успел отдышаться от внезапного лёгкого головокружения уже внизу, в стороне, рядом с отцом и его отрядом. Главный дьяк Посольского приказа от имени градоначальства зачитывал долженствующие наставления все мирянам, поимённо указывая назначения, когда снова забили набат. Это означало одно: настаёт время затворить ворота. Мгновенный вопль пронзил беспорядочно попадавших на дощатые мостки и утоптанную землю перед Заступницей жён, всё пришло в движение, сперва могущее показаться смятением. По нарочно заведомо проторенным в потоке людском проездам конные и пешие ратники поспешили на свои посты за своими старшинами… Оглянувшись, воевода убедился, что всё двинулось по намеченным путям, и приготовления к обороне идут как надо пока.
–От меня без приказу ни на шаг! – крикнул сквозь всеобщий пока ещё бедлам на площади воевода сыну, поворотя коня и пуская вскачь к Глебовской башне. Федька кивнул, строясь за ним. Следом грохотала, собираясь постепенно, их сотня.
Отныне и до конца осады, каким бы он не оказался, любой мог оставаться здесь и молиться вместе с владыкой Филофеем, или прятаться, или заниматься тем, что ему поручено… Во всех монастырских палатах и подвалах был предоставлен кров страдающим, и страшащимся, и немощным, и юницам, и жёнам с детьми малыми, и в церквях непрерывно отныне служили, и каждый мог испросить последнее напутствие перед тем, как отправиться на стену, на первую черту обороны, или просто для успокоения мятущегося в страхе смерти и слабости духа своего.
– Алексей Данилыч, что с острожниками21? – запыхавшись, догнал его у самых Глебовских ворот распорядитель съезжей, расположенной тут же рядом.
– Тех, что «государевы», не выпущать, но расковать. Прочих … – он помедлил, как бы решаясь, – А шут с ними, раздай рогатины и багоры, пусть тут пожары пресекают. Используй по надобности, а дурить кто надумает – стелить без упреждения!
Всё войско было поделено пополам, так, чтобы в каждой половине обстрелянные по возможности перемешались с новиками22. Все посты и пушкарские наряды были на местах. Остальные три тысячи размещались в детинце и подворье, сберегая силы для того, чтоб немедля по команде старшин сменять выбывающих. Только что воевода отдал приказ о затворении крепости…
Федька стоял на самом верху стены, у выхода из шатра Глебовской башни, и смотрел на чёрный сплошной клубящийся дым юго-западного горизонта. Это не был дым костров или становища. Так горят посады и поля. Что сейчас творилось в ближних уездах при Шацке, Пронске и Ижеславле, догадаться было не трудно. Последние, кажется, беженцы только что миновали Рязанский мост через Лыбедь, направляемые криками сверху и указаниями взмыленных конных вестовых, стегающих ногайками всех и всё подряд, заставляя ополоумевших от гонки и ужаса лошадей двигаться,