– Ну ты скажешь! – перебила я.
– Но и твой сын сейчас не с тобой, а на обучении в Лондоне.
– В твои сорок с небольшим и с современными возможностями еще совсем не поздно тебе завести своего!
– Всем рожать необязательно! И я должна добавить, что жаль, что нет той селекции, хотя я понимаю, что говорю в унисон теориям фашизма, как у породистых собак.
– Жестко ты! – только я нашла, что ответить, я.
А молодой бульмастиф, о котором шла речь, лежал рядом со мной и лизал мои ноги, жалостливо глядел на меня, и в моей голове звучало: «Не уезжай!» Я взяла его почти через год после того, как от рака, но уже достаточно пожилым умер мой прежний пес. И это было для меня, прожившей с ним почти десять лет, большой трагедией. Я все же заставила себя пойти через несколько месяцев на выставку. Поплакала там немного, увидев чужих собак, но познакомилась с заводчицей питомника под Питером, которая сказала, что у нее осталось два прекрасных щенка около пяти месяцев от роду. Папа же на той выставке занял все в своем виде и возрасте призовые места. Я взяла у нее координаты, и мы стали вести активную переписку. Из двух щенков на присланных фотографиях и видео я по глазам, хотя это и непрофессионально, выбрала (одного). И, как показало будущее, не ошиблась! А тогда мы переписывались, она писала:
– Этот – тихий! Соня. Тихоход небесный. Спокойный до одурения. Хорошо ходит на поводке и ничего не грызет.
После прогулки ложится спать и его не видно и не слышно. Короче, ведет себя как будто взрослый. Но если он находится на выгуле и вдруг кто-то идет по дороге, то он начинает очень неласково облаивать. И если подбежит к нему сводный по отцу братец, то он может вцепиться и драться. Ест быстро и жадно и тоже может вцепиться за еду. Если кто-то приходит, то сидит и смотрит, но никогда первым не подойдет – серьезный пес будет! Но я люблю более открытых щенков-собак, а в этом под мирным спокойствием живет черт!
– А он вообще бегает, играет? – уточнила я.
– Идешь – бежит. Остановилась – сел. Сижу курю, а он на ступеньках спит.
– А сколько щенков было? – спросила я.
– В помете было пять мальчиков и одна девочка. Сейчас кто в Бостоне, кто в Африке, – ответила она.
– А