– Алиссса!!! – воскликнул он, мучительно качая головой. – Ты же творишь на уровне Заклинателей Прошлого Века! Ну откуда это всё в тебе?! Такая Сила! Я подарил твои книги знакомым, но людям в жизни нужны не поэтессы, а… бабки! Деньги рулят! Какая несправедливость! Мир сошёл с ума! И я ничем не могу тебе помочь…
Я улыбнулась ему и внезапно увидела перед собой портрет Пастернака.
– Свет, а Вы что-нибудь знаете о Пастернаке? – спросила я.
– А почему ты спрашиваешь?
– Некоторых Заклинателей того времени я хорошо прочувствовала, будто знаю их лично, а сейчас вижу перед собой Пастернака, и захотелось с ним познакомиться, поговорить. Кем он был? Каким он был?
– Ты ещё успеешь с ним познакомиться в Иной Реальности, – успокоила меня Светлана, и мы замолчали.
Со сцены донеслось: «Мой Василёк! Всё будет нормалёк!»
Я не считаю себя вправе критиковать кого-то. Я отключаюсь и не слушаю, когда это – не моё. Критикует обычно тот, кто сам не пишет или пишет ещё хуже, чем тот, кого критикует. Раскритиковать можно даже сотворённое гением. И невозможно нравиться всем. Любое произведение несёт в себе определённые вибрации и чувства, которые либо близки тебе, либо нет. И мы говорим: «Да, это – моё» или «Нет, это – не моё». Но наше собственное восприятие совсем не означает, что произведение не имеет права на существование, ведь оно может понравиться другому.
Я отключила слух, пока «свободный микрофон» не захватил очередной поэт. Я часто видела его в «андеграунде», но мы никогда не общались. Когда я услышала его впервые, он напомнил мне Блока. Ничего общего во внешности у них не было, но тематика и стиль сильно перекликались.
С Блоком я познакомилась ещё в детстве, когда пела в церковном хоре. Или… ещё раньше – в прошлой жизни? Я мгновенно впитала в себя огромный том его заклинаний, чувствуя их «нутром», и внезапно прочувствовала и Его самого, войдя в Поток и подключившись к Его Сектору. Казалось, многое он написал обо мне или для меня, чтобы спустя столько лет я прочитала и что-то вспомнила. Я знала Блока наизусть. Самое любимое заклинание, впервые прочитанное после смерти мамы, – «Поэт». Если вы подумали, что в нём говорится о поэзии и поэтах, вы глубоко ошибаетесь. Это диалог поэта-папы с маленькой дочкой, у которой умерла мама. Я мучительно пыталась понять, почему и кому Блок написал «Поэта», но кого ни спрашивала, никто ничего не знал. Невероятно, но Блок сыграл важную роль в моей судьбе – и на письменном, и на устном экзаменах и в школе, и в Академии Иная Реальность подарила мне возможность рассказать, что я знала о Нём, и почитать Его заклинания людям…
«Свободный микрофон» снова пошёл по рукам. Поэт спустился со сцены и почему-то присел за мой столик.
– Ну здравствуй, «Саша»… – улыбнулась я.
– Тогда… – поэт засмеялся, – тогда здравствуй, «Аня»?
– У меня было много имён в этой жизни, как, впрочем, и самих жизней внутри одной. В детстве родственники и соседи звали