Не прошло и недели, как мне пришлось поехать в центр города. Народу на этот раз в вагоне набралось предостаточно, и как только рядом со мной освободилось место, на него откуда ни возьмись тут же приземлился ещё один бомжик. Старичок с замутнённым взглядом маленьких серых глаз, но, как мне показалось, с тем же огромным и грязным мешком в руке, еле-еле шевелил языком, но совершенно не был пьян. Он интересовался, когда случится «такая-то» станция, но никто не реагировал. Тогда я сказала, что та станция – следующая, после чего, не выражая никаких негативных эмоций, продолжила читать очередную интересную книжку. Поезд остановился, двери открылись, но бомж продолжал медитировать. Я испугалась, что «сосед» проедет мимо своего Пути, о чём и предостерегла его. Бомж пристально посмотрел мне в глаза. Его мутный взгляд, направленный «сквозь», стал совершенно чистым и глубоким. Он сделал шаг к дверям, продолжая сканировать меня, и грустно, но по-доброму произнёс: «Ты – с Неба, да?»
Третий бомж попался мне по дороге домой из продуктового магазина. Он сидел на ступеньках с куском белого хлеба в руке, запивал его молоком из бумажного пакетика и в паузах между трапезой что-то громко распевал на всю улицу. Увидев меня, бомж на мгновение замолчал и вдруг абсолютно трезвым голосом серьёзно произнёс: «Осторожно! Ты можешь упасть, а тебе… никак нельзя падать!»
***
– Правильно… Нельзя тебе падать! – поддержала бомжа Светлана. – Тебе надо отдать в мир то, что ты знаешь.
– Как однажды сказала моя двоюродная сестра: «Если ты делаешь в этой жизни нечто, что однажды, когда тебя не будет, сможет сделать кто-то другой, значит,