– Улица?
– Там нет улиц, – объяснил Фрэнк. – Это сельский поселок. Все друг друга знают.
Ночь мы провели на канале, где вновь заправились, взяв на борт 160 галлонов топлива. Фрэнк занялся подсчетами.
– Мы тратим на милю меньше чем один галлон.
– Это хорошо, Фрэнк?
– Замечательно!
Когда мы добрались до Уэст-Палм, я посчитал, сколько мы купили горючего: 1522 галлона.
Марины, что очень удобно, равномерно разбросаны по всему Внутреннему водному пути. Всегда под рукой горючее или механик, хотя механики здесь плоховатые.
– В обычном доме больше инструментов, чем у этого мастера, – сказал Фрэнк об одном из них. – Не может навернуть пробку на бутылку виски, не перехлестнув провода.
Марины, где идет по-настоящему большой бизнес, – это главным образом заправочные станции. Они делают деньги на продаже горючего. Средняя цена ночной стоянки здесь составляет около семи центов за один фут – невероятно мало, если учесть бесплатное электричество, воду, пользование душем и телевизионными комнатами.
Как и обычные заправочные станции, марины могут быть как ослепительно чистыми, так и невероятно грязными. Новейшие карты показывают, где они находятся и какие услуги предлагают. Основное правило: чем ближе к югу, тем роскошнее марина, что вполне естественно.
Хотя совсем необязательно каждую ночь проводить в марине. Есть такая вещь, как якорь.
В канале Делавэр-Чесапик мы встретили множество двигающихся к югу яхт, владельцами которых являлись миллионеры. В нашей марине их было более двадцати, и они могли бы использовать «Марлин» в качестве спасательной шлюпки.
На приборной доске у нас красовался медальон, по поверхности которого тянулась надпись: «О господи! Твой океан так велик, а мой корабль так мал!» Когда я впервые прочитал это, то сказал себе: «И все-таки пятьдесят один фут – не так уж и мало!» Увы, это не так.
Вообще-то, миллионеров поблизости не наблюдалось, зато их капитаны, повара и матросы оттягивались у «Шэфера», в знаменитом ресторане, где подают блюда из морепродуктов. Помещение, полное профессиональных моряков, способно привести меня в замешательство. Никто ни на кого не смотрит, все сидят, уставившись на горизонт.
Мы сели вместе со старым приятелем Фрэнка – Бертом из Новой Шотландии. Ему слегка за шестьдесят, у него ясные голубые глаза и цвет лица старого потертого чемодана. Он – капитан яла «Чэрити Энн Браунинг», судна длиной шестьдесят восемь футов. Они с Фрэнком дружили уже пятнадцать лет. Фрэнк не знал фамилии Берта, только его имя, и это давало ему ощущение превосходства. Берт вообще не знал никаких имен и фамилий. Он всех называл «капитан». Даже меня. Когда я отказался от этого наименования, он уже не включал меня в разговор. Тогда я не знал, что на Внутреннем водном пути каждый – капитан. Скажи, что ты не капитан, и никто не станет тебя замечать. Ты просто исчезнешь.
Берт пригласил нас на борт «Чэрити Энн Браунинг» выпить вместе с глубоко