– Тетка даже навещала меня в исправительной колонии и привозила мне сладости! – растроганный, воскликнул Каке. – А когда меня посадили в тюрягу, она присылала мне деньги и передачи. Нет, скажу я вам, братва, вам о такой бабуле можно только мечтать!
Потом Каке принялся рассказывать длинную и нудную историю десятилетней давности. Он пошел на неудачное дело, все было против него… получилось так, что…
Приятели, по горло сытые этой историей, только поддакивали, что, мол, знают о чем речь. Каке всегда по пьяни рассказывал одну и ту же историю, и она им порядком поднадоела. Дело это началось с банальной кражи со взломом, перешло в ограбление с нанесением телесных повреждений и кончилось полной жопой. Вот как все было: Каке заныкался в одной конторе перед окончанием рабочего дня, чтобы ночью что-нибудь стырить, но наткнулся на обнимающуюся парочку сотрудников фирмы, с перепугу надавал им тумаков и смылся с парой тысяч марок.
Нююссёнен тут же поправился: все-таки он урвал больше двадцати штук, да и сотрудники не особо-то пострадали. К тому же, кто их просил задерживаться после работы в офисе, чтобы потрахаться. Могли бы и дома этим заняться. Или не лезли бы не свое дело и не мешали Каке работать. Каке вообще считал, что любопытство только вредит людям, особенно мужикам.
Деньги Каке с успехом растранжирил за две недели, проведенные в Стокгольме и Копенгагене, из которых он ничего не помнил. Но в карманах обнаружились билеты и ресторанные счета, из чего можно было сделать вывод, что таковая поездка имела место быть. Каким образом Каке, синий, дрожащий и опухший от похмелья, попал обратно в Хельсинки – до сих пор непонятно. Ему некуда было больше податься, кроме как в квартирку Линнеи в районе Тёёлё. Неплохая фа-тера, набитая всякой старинной дребеденью, креслами, картинами, занавесками. В прихожей на постаменте – гипсовая статуэтка Маннергейма на горе с биноклем на пузе и меховой шапкой на голове.
Тем временем дело об ограблении с нанесением телесных повреждений приобрело огласку. Пострадавшие опознали Каке и позвонили Линнее, требуя компенсации ущерба, что, на взгляд Каке, было просто верхом наглости. К тому же, они начали шантажировать его, угрожая обратиться в полицию… и все это из-за пары синяков… Концовка истории была всем известна. Линнеа Раваска в который раз вызволила из беды племянничка: она все уладила и всем проплатила, так как не могла допустить, чтобы родственника упекли в тюрягу на много лет. Каке клялся и божился, что вернет ей деньги и даже написал долговую расписку, поэтому Линнеа продала свою трехкомнатную квартиру на улице Калониуксенкату за мизерную цену – дело было срочным, а покупателей было мало. Стороны пришли к соглашению. На оставшиеся деньги Линнеа купила маленький домик в деревне Хармисто, куда и переехала на время, пока Каке не выплатит ей долг. Линнеа заплатила за него несколько тысяч марок-по тем временам сумма умопомрачительная, так что у Каке и мысли не было о том, чтобы когда-нибудь