– Что ж, это хорошо. – Эджмонт неожиданно вырвался из ее рук и уже сам ударился о стену. – Упс!
Разъяренная, с пылающими от гнева щеками, Александра снова схватила руку отца и перебросила ее через свои плечи.
– Мы уезжаем, – объявила она, стараясь говорить как можно спокойнее, что в таком взбешенном состоянии было ох как непросто.
– Я не хочу уходить, – упирался отец. – Там карты!
Александра укоризненно взглянула на Эджмонта, и, когда он расплылся в пьяной улыбке, к ее глазам подступили слезы. И ради этого отец каждую ночь уезжает из дома? Его поведение разбивало дочери сердце. Больнее всего было осознавать то, что, будь мать жива, пагубное пристрастие Эджмонта к алкоголю никогда не вышло бы из-под контроля.
– Вы позволите? – раздался вдруг рядом голос герцога Клервудского.
Александра так и застыла на месте. Она немного помедлила, пытаясь унести на себе половину веса отца, удержать его руку на своих плечах и смахнуть с глаз рассыпавшиеся в беспорядке волосы, и подняла взор…
На нее взглянули ярко-синие глаза герцога. На его красивом лице не было ни тени презрения или снисходительности. Казалось, этот крепкий человек был высечен из камня, он выглядел прочным и стойким, как Гибралтарская скала.
Александра почувствовала, как сердце едва не взорвалось в груди.
– Прошу прощения?
– Разрешите мне немного вам помочь? – ослепительно улыбнулся Клервуд.
Против такой улыбки не смогла бы устоять ни одна женщина. Александра с трудом подавила в себе желание сбросить пьяного отца в сильные руки спасителя и разрыдаться. Вместо этого она лишь надежнее закинула руку отца себе на плечи, высоко вскинула голову и несколько раз моргнула, стараясь прогнать коварные слезы. Продемонстрировав свою решимость, Александра вдруг поняла, что не сможет вынести отца из комнаты и уж тем более вытащить его из дома. Но хуже всего было то, что Клервуд, самый сногсшибательный мужчина из всех, на кого она когда-либо обращала внимание, был свидетелем ее унижения.
– Вы не сможете удержать на себе его вес, – мягко сказал герцог.
Он был прав. Александра в волнении облизнула губы: ей тут же пришло на ум, что этот жест ее спасителя – жест, который будет по-настоящему благородным, даже героическим, – вызовет еще больше ненужного любопытства и толков.
– Вы правы.
Александра осмелилась снова взглянуть ему прямо в глаза – и встретилась с самым заботливым и умным, самым проницательным взглядом, с которым ей только доводилось сталкиваться. Клервуд наклонился вниз, снял руку барона с ее плеч и крепко сжал его за поясницу. С губ Эджмонта сорвались пьяные протесты.
– Отец, ты выйдешь отсюда с герцогом, – сказала Александра, из последних сил пытаясь сохранять спокойствие. – Я пойду следом – и ты отправишься домой.
– Не хочу домой… герцог? – в изумлении вытаращился на Клервуда Эджмонт.
– Успокойтесь,