На следующий день после смерти Феррандино на престол взошел его дядя, младший брат короля Альфонсо, Федерико. Его мужество и военные дарования не вызывали оптимизма у его соратников и подданных. При французах младший из неаполитанских принцев повел себя хуже старшего: он изъявил покорность Карлу VIII, прося лишь сохранить за ним его личный удел вместе с титулом «князя Альтамура». Карл раздраженно отказал[77]. Только тогда Федерико, не видя возможности оставаться в Неаполе без земель, денег и двора, присоединился к своему более смелому племяннику. Мятежные бароны, поверившие в амнистию, объявленную Феррандино, после воцарения Федерико немедленно отложились снова. Враги и ненадежные друзья династии как в Италии, так и за ее пределами, зная слабые стороны нового короля, учитывали их, строя свои планы.
В последние годы жизни Ферранте Первого Саннадзаро был весьма близок к Федерико, слывшему любителем книг, ценителем поэзии и не столь грубому и надменному, как Альфонсо; окружающие считали отношения принца и поэта дружескими – насколько возможна дружба между людьми столь разного положения. Теперь многие ожидали, что поэт, в дни нашествия доказавший свою верность династии с оружием в руках, получит какой-то весьма высокий пост. Сочетание в одном лице ученого-гуманиста, поэта и сановника было характерной чертой политической жизни Неаполя Арагонской эпохи. Самыми яркими и дельными личностями из ближнего круга королей были не выходцы из родовитой знати и не профессиональные бюрократы, а интеллектуалы – такие кардинальные фигуры Неаполитанской академии и литературной школы, как Беккаделли (Панормита)[78], Понтан, Каленцио[79], Голино[80], Каритео[81] и ряд других. Но Саннадзаро, с его независимым характером, прямотой и несклонностью «делать как все», навряд ли годился для высокого поста при таком короле, каков был Федерико. И король, раздавая приближенным целые города и феоды, ограничился в отношении Саннадзаро тем, что на третьем году царствования пожаловал ему небольшую и скромную виллу – бывшее монастырское подворье – у берега моря, в местности Мерджеллина[82], и шестьсот дукатов ежегодной пенсии.
Саннадзаро ответил посвящением на латыни:
Ревность к писанию ты вложил в меня, Федерико,
Весь мой талант к твоим подвигая