Женской дружбы не существует.
– Это просто секс. Ничего личного! – ответила я, залпом допивая свою «Маргариту». – Ваше здоровье.
И тут я задумалась, почему мы постоянно друг от друга скрываем факты? Что может изменить маленькая подробность о случайном сексе или веществе в крови? Неужели эти мимолетные ошибки могут заставить нас перестать уважать друг друга?
В заключение встречи я стала развивать свою новую глупую мысль, которая принесла мне сто евро за десять тысяч знаков и одну фотографию из архива Линды.
– По опросам журнала Elle, мужчины считают самым сексуальным, когда у женщины французский маникюр. И знаете почему? Потому что ноготь овальной формы напоминает прозрачный презерватив после эякуляции и подсознательно ассоциируется с наслаждением.
– А у меня с оргазмами неразрывной цепочкой связан запах старого доброго Armani Aqua di Gio. Не потому, что я давно не испытывала оргазмов, а потому, что память у меня хорошая.
Наш смех был прерван нервным вибрированием Настиного телефона. Интересно, как можно серьезно относиться к аппарату связи, где в режимах есть забавная функция «вибратор», которая периодически заедает. Но мы знаем, что делать – положить в карман джинсов и получать удовольствие от поломок систем и сбоев вызова.
Настя помрачнела и несколько раз переспрашивала у собеседника: «Это шутка?»
– Бред какой-то, звонит девушка моего брата и говорит, что они с отцом поехали разбираться с ребятами из класса, которые с оружием. Чушь.
– Да ладно? Где?
– Во дворах Плющихи. Алина плачет.
Настя вскочила, положив тысячу рублей под пепельницу. Мы решили поехать с ней, какой бы злой шуткой все это ни оказалось, сейчас ей страшно. Мне тоже было не по себе.
Ее брат учился в моей первой школе на «Парке культуры». Я до сих пор помнила имена всех учителей, и иногда, оказываясь неподалеку, проходилась по школьному двору – вспоминала, как в первом классе мы верили, что за электроблоком живет Мумия.
Сейчас все стало по-другому – ученики редко ездят на метро, и предметы понтов у них – кто на какой машине приезжает и у кого криминальнее водитель. Настин брат ездил в школу последние полгода на CLS[3]. Это круто, поверьте.
Мы выбежали на Большую Никитскую. Настя, в отличие от своего брата, передвигалась на своих двоих, иногда ногах, иногда бровях, иногда – на своих мужчинах. Ее свободный и потому круглосуточный график работы в мужском глянцевом журнале многое объяснял.
– Когда тебе надо куда-то срочно приехать – такси поймать почти невозможно за любую сумму, – прокричала я на ни в чем не повинную девушку в скромном Nissan Micro оранжевого цвета.
Спустя десяток Настиных нервных всхлипов старая белая «Волга» дала задний ход, и мы плюхнулись на заднее сиденье, которое напоминало диван в занюханном клоповнике. Но нам сейчас было не до кожаного салона. Ее телефон звонил снова и снова, девушка брата, рыдая, рассказывала про какие-то деньги, кокаин. И это в восьмом классе?!
– Позвони папе, – посоветовала Карина.
– Трубку