Я побежала, как будто земля горела у меня под ногами.
Позже в ту ночь я достала свой воображаемый шелк и нашила на него еще один колокольчик. Потом долго рассказывала себе сказку на своем родном языке – о девочке, которая плавала в канавах или играла под брюхом буйвола по имени Стойкий. Только он, бесконечно терпеливый буйвол с большими карими глазами, не предал меня – не умер и не отослал прочь. Мне было больно оттого, что не хватало слов на родном языке и давались они мне с трудом. Я понимала, что не виновата. Мой словарный запас на родном языке очень скуден не потому, что я глупа и ленива. Просто Федеро увез меня из родного дома в очень раннем возрасте. И все же мои пробелы в знаниях очень меня удручали.
Огорчившись, я плакала в подушку. Подушка глотала мои слезы, а потом – и обрывки мыслей, которые вертелись в голове.
Через несколько дней я сидела в саду с госпожой Тирей; я сдернула с глаз повязку, чтобы проверить, хороший ли выбрала плод. То, что началось несколько лет назад как жестокая забава, превратилось в интересную игру. Когда я в очередной раз закрыла глаза повязкой, скрипнула створка ворот. Кто-то толкнул ее с той стороны.
Мы обе посмотрели на входящего Федеро.
В тот день он был одет как благородный городской купец. Госпожа Леони недавно начала учить меня распознавать значение шляп, перьев, шарфов и булавок – с их помощью легко определить происхождение и общественное положение владельца. Правда, фасоны одежды и аксессуары подвержены веяниям моды, поэтому все они часто меняются.
Два павлиньих пера, перекрещиваясь, ниспадали слева с фиолетовой фетровой головной повязки – такой же, как и лацканы его пиджака. Под пиджаком я увидела кремовую рубашку, которая застегивалась слева направо, с небольшим воротником, который застегивался на три серебряные застежки. Темные брюки из алтамского твида в елочку сужались книзу; отвороты открывали темно-красные кожаные полусапожки. Через плечо был небрежно переброшен темно-синий, почти черный, шарф.
Я подумала, что Федеро выглядит довольно глупо, хотя весь его наряд свидетельствовал о высоком положении в обществе.
– Здравствуй, девочка! – Федеро сухо кивнул госпоже Тирей. – Как успехи кандидатки?
– Я представлю отчет в надлежащий срок. – Госпожа Тирей злобно покосилась на меня. Ей не хотелось, чтобы я слышала их перепалку.
Склонив голову, я ждала. Что от меня понадобилось Федеро?
– Я бы хотел немного побеседовать с девочкой, – многозначительно сказал Федеро.
– Если я понадоблюсь, я буду в гостиной. – Госпожа Тирей вперевалочку зашагала прочь; гримаса на ее перекошенном лице не сулила мне ничего хорошего.
Я стиснула руки, когда она скрылась в тени крыльца. Я давно поняла, что Федеро и Танцовщица зачем-то вступили в сговор ради меня. Я не понимала, с какой целью – правда, тогда почти вся моя жизнь казалась туманной.
Федеро опустился на одно колено и сказал:
– Я уезжаю… надолго. Возможно, меня не будет год или больше.
Я